Россия накануне революции: гапоновщина. Часть 3

И это лишь отголоски былой славы, когда, в период и сразу после первой русской революции, с трудом можно было найти рабочую семью, в доме или квартире которой не стояла бы в почетном месте фотография молодого клирика с роскошной шевелюрой. Да, Гапон был невероятно популярен, и популярность его была связана с деятельностью на ниве создания организации, выступавшей в интересах рабочих.

В рабочее движение Гапон пришел уже человеком популярным - работа с обитателями питерского «дна», при этом - близость к высоким церковным и светским кругам (ему приходилось служить вместе Иоанном Кронштадтским), талант проповедника и стремление помогать бедным и униженным предопределила успех его первых начинаний. «Путевку в жизнь» его организации дал Зубатов, лично беседовавший с Гапоном и увидевший в нем определенный потенциал.

Сам Гапон в разные годы и разным людям по-разному излагал свои цели - то он революционер до мозга костей, то верноподданный, заботящийся об устоях. С другой стороны, связь Гапона как с революционными кругами, как и с охранкой, несомненна

История Гапона, как и история других героев наших очерков про революцию, обросла слухами и невероятными гипотезами, она полна стереотипных взглядов. Одну историю рассказывали большевики - мол, с самого начала вся деятельность Гапона и его общества была провокацией полиции. Эта версия возникла у социал-демократов еще в годы революции и явно была создана для отпугивания рабочих от конкурирующей организации. Представители «правого крыла» считали его деятельность, наоборот, революционной. С. Ю. Витте так вообще отозвался о нем как о «политическом авантюристе».

Сам Гапон в разные годы и разным людям по-разному излагал свои цели - то он революционер до мозга костей, то верноподданный, заботящийся об устоях. С другой стороны, связь Гапона как с революционными кругами, как и с охранкой, несомненна. И отчасти разъяснить ситуацию помогает... время. Если рассматривать эту противоречивую личность в процессе ее развития и с учетом психологических особенностей, можно понять и объяснить многое.

Конечно, упрощая, все-таки постараемся изложить свой взгляд на этого исторического персонажа. С одной стороны, Гапон с детства был увлечен идеей помощи простым людям, но эта идея в его голове развивалась от простых походов по домам рабочих (да, батюшка приходил со своим кульком с чаем-заваркой, понимая бедность своей паствы) до помощи всем рабочим сразу в ходе политической и революционной деятельности. Изначально его взгляды не входили в полное противоречие с существовавшей идеологической и политической системой (хотя неприятности и случались).

Переломным моментом, конечно, стало 9 января. Трагедия немотивированного расстрела толкнула Гапона «в революцию». Как и в других случаях, уже рассмотренных нами, не вполне понятно только, почему он вернулся к сотрудничеству с полицией, почему стал настоящим секретным сотрудником и почему стал уговаривать своего друга Рутенберга стать сексотом (что кончилось для него плохо, ибо послужило формальным поводом для убийства).

Если крах Азефа и Зубатова был во многом предопределен - не мог провокатор вести двойную игру всю жизнь, не мог талантливый администратор победить систему, то успех или неуспех начинания Гапона, несомненно, - плод его личных амбиций и ошибок

После 9 января Гапон вынужден был эмигрировать, но потом вернулся и опять стал воссоздавать свое «Собрание фабрично-заводских рабочих». Эта попытка, несомненно, подтолкнула его к сотрудничеству с властями. Время было уже иное: вышел манифест 17 октября, и появилась возможность легально создавать рабочие общественные организации.

В результате метаний, попыток найти общий язык и с властью, и с революционерами, Гапон подвергся травле, давлению, требованиям - с одной стороны - стать абсолютно лояльным, с другой - порвать заигрывания с властью. При этом его фигура оставалась чрезвычайно популярной в рабочей среде. Пролетарии готовы были идти за ним.

История этого мятущегося человека, ощущавшего в себе «перст божий», представлявшего себя мессией, непомерно честолюбивого, не слишком образованного, но при этом прекрасно понимавшего жизнь и потребности простых людей - яркий пример того, как в ходе своих метаний неординарная личность сама губит и плоды своей деятельности, и себя самого.

Что же до «Гапоновщины» как явления, то она, в отличие от истории Азефа и Зубатова, неразрывно связана с личностью «батюшки». Если крах Азефа и Зубатова был во многом предопределен - не мог провокатор вести двойную игру всю жизнь, не мог талантливый администратор победить систему, то успех или неуспех начинания Гапона, несомненно, - плод его личных амбиций и ошибок.

Многие современники отмечали в организации Гапона признаки культа личности. Только личность эта оказалась не настолько цельной и целеустремленной, чтобы довести свое дело до победы

Невозможно даже переставить себе, чтобы такую организацию, как «Союз фабрично-заводских рабочих» создали власти именно с целью «провокации». Она носила сильнейший отпечаток личности лидера, и ее историческая судьба была завязана на судьбу Гапона. А изъеденный собственным самолюбием, амбициозный, запутавшийся в своих отношениях с полицией и революцией священник не мог вести вперед десятки тысяч рабочих. Закономерно история его организации кончилась вместе с жизнью, оборванной на даче в Озерках после скорого суда (или самосуда).

Если зубатовская попытка выглядит действительно как создание системы, «выпускающей пар», разрешающей противоречие между богатыми и бедными (в самом широком смысле), за что и сравнивали ее с английскими тред-юнионами, то в случае с Гапоном это прежде всего попытка возвыситься отдельной личности, пусть и обуянной идеей помощи «сирым и убогим». Недаром многие современники отмечали в организации Гапона признаки культа личности. Только личность эта оказалась не настолько цельной и целеустремленной, чтобы довести свое дело до победы. Поэтому и видим мы теперь в истории Георгия Гапона лишь как человека, возглавившего шествие 9-го января, и не помним никаких его других дел. Что, впрочем, закономерно.