«Со смертью таких людей как Уго Чавес мир замирает в поиске новых дон кихотов»

Во вторник, 5 марта, скончался президент Венесуэлы Уго Чавес, очень активный и способный человек, боливарианец, которого многие лидеры называли своим другом. Я видел его только один раз, когда он в 2009 году приезжал в Россию и выступал перед студентами. Мне он показался одержимым человеком, который никогда не успокоится, пока мир не станет справедливым.

Голод, нищету, латиноамериканские фавелы, деятельность США в регионе Чавес воспринимал не как стихийное бедствие, следом за другими латиноамериканскими лидерами. Для него это были личные проблемы, а венесуэльское процветание – личной, а не профессиональной задачей. По тому, с каким переживанием он об этом говорил – не только с университетской кафедры, но и с трибуны ООН – это было совершенно очевидно.

Его политическая карьера началась с революционных призывов менять режим Рафаэля Кальдеры и проводить в жизнь свободолюбивые принципы Боливара. Шестилетний президентский срок стал успешным, решались социальные и экономические трудности, преодолены были последствия нефтяного кризиса, стабилизировалась финансовая система. Он всегда пользовался широкой массовой поддержкой, и не просто так.

У Чавеса было два редких свойства.

Первое - он моментально становился своим практически для кого угодно. Американских лидеров называют «друзьями», только скривив ухмылку и скрестив пальцы: для них есть более политкорректные формулировки – «союзники», «партнеры». Никто никогда не говорил, например, что Соединенные Штаты или лично Клинтон, Буш, Обама – друг французского народа. Уго Чавеса называли другом лидеры России, Аргентины, Боливии, Кубы, неоднократно и на самом высоком уровне. Он умел обратиться к самым больным проблемам латиноамериканской цивилизации и находить решения. Поэтому о его смерти скорбит простой народ по всей Латинской Америке, даже там, где у власти неолибералы.

Никто никогда не говорил, например, что Соединенные Штаты или лично Клинтон, Буш, Обама – друг французского народа. Уго Чавеса называли другом.

Другом он был не только для своего народа. Он не стеснялся встречаться не только с рукопожатными мировыми лидерами, но и с политическими изгоями в самые тяжелые годы для их страны. Его встреча с Саддамом Хусейном после агрессии 1990 года привлекла внимание всего мира. Рабочие поездки в Ливию, Белоруссию и прочие страны-изгои были для него в порядке вещей, несмотря на их репутацию и стороннее осуждение.

И второе - он никогда не заигрывал и не лукавил, и всегда говорил прямо то, что думал. Иногда это было смешно, иногда нелепо, иногда попахивало провинционализмом, «низким стилем», это могло быть оскорбительно или неполиткорректно, могло вызывать смех, как та история с запахом серы после выступления Джорджа Буша на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН. Но его обвинения всегда были к месту, он всегда смело называл виноватых, а не пресмыкался пред ними в надежде снискать кредиты и инвестиции.

Ну и, конечно же, он был смелым человеком. Активно продвигать социальную политику и защищать нефть долины Ориноко от хищнических западных и североамериканских корпораций в регионе, где левые взгляды подозрительно быстро приводят к раковым заболеваниям, - для этого надо иметь серьезную мотивацию, врожденное чувство справедливости и наплевательское отношение к личному благополучию и судьбе.

Со смертью таких людей как Уго Чавес, Муаммар Каддафи или Саддам Хусейн заканчивается целая геополитическая эпоха. Международный мир становится беднее и замирает в поиске новых самоотверженных «дон кихотов».

Читайте другие записи в этом блоге.