Дмитрий Травин: нельзя спасти экономику России, накачав ее деньгами

- Дмитрий Яковлевич, состояние российской экономики вызывает серьезные опасения, особенно после украинских событий, присоединения Крыма и последовавших за этим санкций. Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в экономике?

- Я думаю, события на Украине несколько переоценены. Российская экономика вошла в тяжелое состояние еще в конце 2013 года, в целом по итогам года рост ВВП составил 1,3%. Максимум у нас был достигнут в 2007-м - около 8%, и с тех пор ситуация в общем-то ухудшалась. Постепенно Россия ушла от высоких темпов развития, характерных для стран БРИКС, и пришла к темпам, присущим отстающим странам Африки.

Сегодня все в растерянности: власть - потому что не знает, что надо делать; экономисты - потому что знают, как нужно действовать, но понимают, что власть этого делать не будет. Поэтому все рекомендации бессмысленны. Их дают много лет, а толку почти никакого.

И вот на это наложилась Украина. Главное следствие украинско-крымской истории состоит в том, что, если в январе еще какие-то экономисты могли надеяться на реализацию варианта с привлечением инвестиций для реконструкции нашей экономики, то сейчас верить в это уже невозможно, потому что нам объявлены санкции. По одним сегментам экономики это означает, что мы будем находиться на прежнем уровне развития, по другим - они могут привести к катастрофическим последствиям.

- О чем чаще сегодня говорят в профессиональном сообществе?

- Есть две принципиально разные позиции. Первая - сделает ли наша власть определенные шаги для улучшения инвестиционного климата, для того, чтобы, как любая нормальная развивающаяся страна, привлекать капиталы и обновлять производство. И в этом плане чиновники, сам президент ничего сделать уже не могут, потому что они четко позиционировали Россию как государство, идущее на разрыв. Поэтому к нам будут идти только очень рисковые инвестиции, от нас же капиталы будут активно уходить.    

Вторая позиция сводится к тому, что Россия может перейти к режиму автаркии, может закрыть страну и начать производить все у себя. Получится такой Советский Союз, но только с рыночной экономикой.

Мне это напоминает Испанию времен генералиссимуса Франко, после того как он доблестно победил коммунистов в конце 1930-х годов. Он создал рыночную экономику, но крайне неэффективную, с авторитарным политическим режимом, не внушающую доверие инвесторам. И примерно до конца 1950-х Испания была страной с рыночной экономикой, но, по сути, гнилой, отстающей, фактически автаркичной страной.

- Некоторые эксперты уверяют, что ресурсы для развития экономики России можно найти внутри страны…

- Почему я считаю неэффективным автаркичный режим? Потому что международная конкуренция стимулирует развитие экономики. Если мы закрываемся, у нас оказывается выскомонополизированная экономика. На демонополизацию я бы не рассчитывал, потому что финансовые группы, которые связаны с монополиями, -  они, собственно, страной и управляют. Они будут этому очень рады, будут объяснять, какие у них безумные издержки, поэтому снизить цены никак нельзя, а нужно только повышать.

В такой ситуации ВВП будет на стагнирующем уровне, цены будут расти, население будет привыкать к переходу от иномарок на автомобили «Лада» - и во всех других отраслях будет то же самое.

- Вероятно, есть все же какие-то варианты выхода из непростой ситуации в экономике?

- В нынешних условиях возможны три варианта развития экономики (оставляем автаркию за скобками). Но все они нереализуемы по различным причинам.

Первый вариант, который власть начала реализовывать, - девальвация рубля. Чтобы хотя бы получить эффект 1998 года, рубль надо девальвировать очень сильно. Пока он по мерках того времени просел несильно и даже начал немного отыгрывать. А серьезная девальвация чревата социальными последствиями. Трудно надеется, что власть (если она хоть в какой-то степени сохранит выборы), сможет также успешно переизбираться в ситуации, когда рубль девальвируется в 3-4 или 5 раз.

Второй вариант рекомендуют все вменяемые (за редким исключением) экономисты: нужны инвестиции, нужен хороший инвестиционный климат, повышение производительности труда, необходима коренная реконструкция всей экономики. Теоретически Путин до последнего времени эти взгляды разделял. Однако на практике сделано все наоборот: капитал бежит из страны.  

Третий вариант (то, что рекомендует Сергей Глазьев и верхушка Российской академии наук) - напечатать деньги или повысить налоги, после чего всю эту увеличивающуюся денежную массу запустить в определенные точки роста экономики. Для господина Глазьева, как я понял, это в основном ВПК.

Предполагается, что, накачивая экономику деньгами, ВПК предъявляет спрос на первое, втрое, третье - и экономика начинает подниматься. Но эта модель работает на бумаге, а на практике вряд ли сработает по двум причинам. Во-первых, если мы закачиваем большое количество денег в какие-то точки роста, то они будут, скорее всего, разворованы: их либо выведут за границу, либо пустят на разного рода спекуляции. Во-вторых, трудно развивать отечественный военно-промышленный комплекс, одновременно конфликтуя с Западом, откуда мы заимствуем определенные технологии, компоненты, компьютерные программы для ВПК. Все это мало реалистично. 

- Как вы охарактеризуете положение Москвы и Санкт-Петербурга на фоне других российских регионов? 

- В Петербурге и Москве подушка безопасности больше, чем в регионах. Кроме того, в мегаполисе резкий провал в одном из секторов экономики позволяет людям перебраться в другие сегменты и найти какую-то работу там. А вот в городах с моноструктурой - у нас их более 400 - падение одного завода может означать катастрофу для всего города. Поэтому лучше выживать будет в Москве или Петербурге, чем где-нибудь в глубинке. Лучше жить в европейской части, чем, скажем, на российско-китайской границе.

- С кем, на ваш взгляд, выгоднее в настоящее время дружить России? 

- Я считаю, что надо развивать нормальные отношения с западными партнерами, не игнорируя, разумеется, Китай. Но надо быть крайне осторожными. Если мы привяжем себя трубой к Китаю, мы можем стать сырьевым придатком этой быстро развивающейся страны. По сути, мы станем ее младшим партнером.