Эклектика - архитектура капитализма

XIX век - переломный в истории России. Кончилось крепостное право, началось свободное рыночное экономическое развитие. Золотой век российской литературы, искусства, взлет общественной мысли. Архитектура также не отставала, но вот многие общественные деятели порицают происходящее в сфере строительства - иногда теми же самыми словами, которые сейчас звучат из уст градозащитников. В чем же дело? Да в том, что на первый план выходят интересы заказчика.

Kонечно, и раньше, заказчик строительства любого жилого здания во многом определял его облик. Но если то был дворянин или, берем выше, представитель правящей династии, он исходил из своих надобностей и из неких общепринятых эстетических представлений. Недаром в Петербурге, в отличие от европейских городов, главенствующие архитектурные стили не сосуществовали, а сменяли друг друга. Но в большинстве случаев заказчиком не руководила жажда наживы, прибыль. А с приходом нового экономического строя, новых людей - купцов, коммерсантов, с притоком населения, требующего наемного жилья, потребность в недорогом месте проживания и жажда дохода от сдачи внаем рождают такой петербургский феномен, как доходный дом.

С приходом нового экономического строя,с притоком населения, требующего наемного жилья, рождают такой петербургский феномен, как доходный дом.

Противоречивость ситуации прекрасно передал Ф. М. Достоевский в «Дневнике писателя»: «Теперь, теперь, право, и не знаешь, как определить теперешнюю нашу архитектуру. Тут какая-то безалаберщина, совершенно, впрочем, соответствующая безалаберщине настоящей минуты. Это множество чрезвычайно высоких (первое дело высоких) домов “под жильцов”, чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скупо выстроенных, с изумительной архитектурой фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейшее рококо, дожевские балконы и окна, непременно оль-де-бёфы, и непременно пять этажей, и все это в одном и том же фасаде. “Дожевское-то окно ты мне, братец, поставь непременно, потому чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа; ну а пять-то этажей ты мне все-таки выведи жильцов пускать; окно окном, а этажи чтоб этажами; не могу же я из-за игрушек всего нашего капиталу решиться”». Как много общего с нашей современной жизнью!

А еще во всех домах - и новых, и старых - стали выкупать первые этажи, пробивать большие окна и устраивать магазины. Правда, знакомая картина?

Единый архитектурный стиль рассыпался. Каждый заказчик исходя из своих предпочтений и надобностей выбирал, строить ли в «италианском», или «русском», или «мавританском» стиле. Один и тот же архитектор (А. И. Штакеншнейдер - самый яркий пример) мог строить виллу в помпеянском стиле (имение Лихтенбергских, Сергиевка у Петергофа) и тут же, рядом - домик в стиле рококо: «собственная дача» наследника Александра Николаевича.

Фото Всеволода Пежемского

Ну, или К. А. Тон, который создает Николаевский вокзал, как итальянскую ратушу, а храм Христа Спасителя - как храм в русских традициях. Новый стиль, новый порядок мы называем «эклектикой», где «эклектос» - корень, обозначающий именно выбор стиля исходя из потребностей заказчика.

Эпоха бурного развития капитализма оставила нам разросшийся центр города нераспавшимся.

Почему же удалось сохранить единство петербургской архитектуры? Почему новые дома не разрушили общую ткань центра города? Потому, что была школа: архитекторы учились творить и творили не в вакууме, а в среде, характерными признаками которой были высокий уровень художественного образования и выраженное общественное мнение. Наличие культурной среды, вписанность ее в процесс развития страны и общества в целом не давали, за редким исключением, возможности нарушить общую гармонию центра города. Впрочем, были и другие факторы - наличие строгих градостроительных правил и (что разительно отличает от современности) строгий контроль за их исполнением, особенно в эпоху Николая I. Фактически первым «партикулярным» зданием, грубо нарушившим высотный регламент в центре, стал дом компании «Зингер» («Дом книги»), а ведь это 1902-1904 годы! Лет шестьдесят после начала интенсивного развития капитализма в стране. И дом относится уже к другому, сменившему эклектику, стилю. Благодаря указанным двум факторам нашему городу удалось успешно преодолеть эпоху полистилистики и даже более того - превратить «бесстилье» в особый, характерный только для него стиль, который, как и положено, со временем сменился следующим модным направлением - модерном. А эпоха бурного развития капитализма оставила нам разросшийся центр города нераспавшимся. Хорошо бы, чтобы и наша эпоха также оставила центр города в сохранности и единстве.