Владимир Безнин: Мой предок мастерил петровскую игрушку

На вопрос о его отношении к ученикам Владимир Георгиевич неизменно вспоминает высказывание классика - Федора Михайловича Достоевского: «Душа исцеляется рядом с детьми». И добавляет: «Даже с повзрослевшими...»

Монастырский нож, «сложно» долото

Один из далеких предков Владимира Безнина - Иван Артемьевич, будучи знаменщиком Оружейной палаты, в Охтинской слободе мастерил деревянную игрушку для самого Петра Алексеевича. Говорят, с тех времен сохранилась легенда, будто Петр I, объезжая рано утром судовую верфь в Петербурге, как-то раз увидел, как корабельщики бражничают, вместо того чтобы столярничать. Был сильный мороз, и работники объясняли свое поведение просто: мол, царь-батюшка, топорище к рукам пристает - невозможно работать. Крепко осерчал Петр Алексеевич, грохнул кулаком по столешнице так, что стол развалился. После этого взял нехитрый инструмент (а для того чтобы изготовить петровскую игрушку, требуется всего три инструмента: топор, «сложно» долото, монастырский нож) и собственноручно смастерил несколько потешных кукол…

Владимир Безнин увлеченно рассказывает о прошлом, им самим пережитом, и о том, что случалось в разные столетия и годы с его родом, история которого тянется с незапамятных времен. Сидит, уютно устроившись в кресле под книжными полками (домашняя библиотека, которую он собирал долгие годы, - его истинное богатство), а вокруг ходит сказочной красоты и величины рыжий кот Васька.

Безнины - это древняя династия кузнецов и оружейников Устюжны Железопольской, упоминания о которой встречаются с первой четверти XVII столетия

Сведения о семейной истории пришлось восстанавливать самостоятельно. По словам Безнина, в разных архивных материалах и книгах встречаются несколько отличные друг от друга по написанию варианты старинной устюженской фамилии Безнины (по одной из версий фамилия эта произошла от слова «безмен») - Безмины, Безминовы, Безменовы. Разночтения историки связывают с написанием буквы «н» в старославянском языке.

Безнины - это древняя династия кузнецов и оружейников Устюжны Железопольской, упоминания о которой встречаются с первой четверти XVII столетия. Родоначальником, по свидетельству историков, можно считать Михаила Безнина - человека, жившего во второй половине XVI - первой четверти XVII века. Его сын Гаврила Михайлович считался одним из лучших и наиболее авторитетных кузнецов Устюжны, участвовал в выполнении государственных заказов.

По царской грамоте от 1 сентября 1631 года ему и другим знатным кузнецам пришлось изготавливать, например, «к Китаю-городу, к двоим Спасским воротам, что к Москве-реке, на живой мост, да к Белому цареву городу, к двоим Тресвятцким воротам, да на двух трубах, что меж Стратонских и Петровских ворот на Неглинке, да у государевой крупичатой мельницы к Москве-реке на Неглинке же железные спускные решетки…»

Интересно, что Владимиру Безнину через века каким-то образом, видимо, генетически, передалась привязанность к тем же самым видам творчества и труда, которыми занимались его далекие предки. По первому образованию Владимир Георгиевич - инженер-механик, знаток литейного дела и металлургии.

Как-то раз в описи Оружейной палаты Владимиру Безнину удалось отыскать свидетельство о том, как царь Петр повелел выдать одному из его предков, светскому живописцу Ивану Артемьевичу, «парчи (столько-то), красок (столько-то) и гвоздей золоченых… для изготовления потешных кукол». Вероятно, отсюда у Безниных и талант к изготовлению резной игрушки. И любовь к детям - тоже семейное. Мама Владимира Георгиевича - Мария Михайловна всю жизнь проработала педагогом.

Времена не выбирают

«Дело не в количестве именитых и талантливых предков. Просто нам повезло - у нас есть история, которая связывает семью с прошлым и будущим. Какими бы тяжелыми ни были времена, доставшиеся предкам, эти люди были честными, работящими и способными. Не продолжить эту традицию невозможно, а еще лучше поделиться тем, что имеешь, с детьми - необязательно собственными, приобщив их к делу, которое тоже свяжет их с тем лучшим, что было в прошлом…» - считает Владимир Безнин.

«Дело не в количестве именитых и талантливых предков. Просто нам повезло - у нас есть история, которая связывает семью с прошлым и будущим», - говорит Владимир Безнин

Безусловно, XX век был для Безниных таким же бурным и трудным, как для многих наших соотечественников. В блокаду семья жила на Большой Конюшенной. Дед Владимира - человек, некогда служивший в Государственном казначейском банке и при этом славившийся кристальной честностью (число купюр в денежных пачках он умел пересчитать стремительно, как это называлось - изломом, никогда не ошибался, никого не обманывал, потому ему верили и купюры не пересчитывали), умер 5 декабря 1941 года в блокадном Ленинграде. Гроб сколачивал его сын Георгий… из рояля - музыкального инструмента, на котором играли практически все члены семьи.

Бабушка Эмма Андреевна, о которой Владимир Георгиевич сохранил самую добрую память, заведовала детским садом на улице Потемкинской и, когда детей разрешили эвакуировать, отправила всех, за исключением собственного сына Жоры, потому что считала, что не имеет права использовать служебное положение.

Блокадная история семьи

Страшная блокадная история семьи связана с тем, что жена дедушки Владимира Георгиевича - Эмма Андреевна, урожденная Эмма Генриховна Шимф - из поволжских немцев, которые некогда приехали в Россию по приглашению императрицы Екатерины II. Буквально на следующий день после отправки детсадовских детей в эвакуацию она вместе с сыном Георгием, тетей Теей и двумя пожилыми женщинами, тоже немками, которых она приютила в доме, поскольку у них не было жилья, была, благодаря доносу «добрых людей», как сказано в официальных документах, «интернирована по национальному признаку». Старушек, вероятно, расстреляли сразу - Жора случайно увидел их окровавленную одежду в баках для мусора после ареста.

Эмма Генриховна и ее сын после мучительного переезда по железной дороге оказались в Красноярском крае (село Богучаны). Вскоре Эмма Генриховна умерла, а Георгию вместе с парнем, тоже немецкого происхождения, чудом удалось бежать из лагеря, который назывался «Трудармия», когда их направили на работы: они должны были тянуть колючую проволоку, огораживая от мира фактически самих себя. Бежали через тайгу, прихватив с собой только нож и пару сухарей.

Добрались до Красноярска, и там в военкомате Георгий попросился на фронт. Потом он воевал, дошел до Берлина. Когда вернулся в Ленинград, в их квартире жили те самые «добрые люди», принесшие семье столько горя. Он у них ничего не взял, попросил вернуть только семейные фотографии.

Книги, потешные куклы, контрабас

Владимир Георгиевич давно увлекся историей, педагогикой, очень много читает и даже играет на гитаре и контрабасе. Кстати, Безнин уверен в том, что между хорошей музыкой и петровской игрушкой есть прямая связь: настроение всякой потешной куклы можно передать музыкой и, наоборот, потешная кукла может своим настроением навеять особую музыкальную тему.

С детства он занимается резьбой по дереву. И не просто резьбой - искусным изготовлением потешных кукол. Этим искусством он не только владеет сам - старается обучить ребят, которые ходят к нему на занятия в студию «Древо» (студия существует более 30 лет, ученики Владимира Безнина со сложной судьбой). Когда-то ремеслу дед обучал отца, отец обучал его, а Владимир Георгиевич, в свою очередь, показал, как надо изготовлять петровскую игрушку, младшему Безнину - своему сыну Глебу.

«Ненавижу все показное, неестественное, любой китч, от которого попахивает халтурой. Другое дело - возрождать ремесленные традиции народного искусства, петровскую игрушку - пока еще не поздно. Это и для души, и для семейных традиций полезно», - заключает игрушечных дел мастер

Сейчас Глеб - преуспевающий врач-педиатр. Интерес к медицине ему, вероятно, достался от мамы Людмилы, представительницы династии врачей. И от бабушки, много лет проработавшей офтальмологом (ей недавно исполнилось 86 лет). В любом деле Глеб привык следовать семейному принципу: в основе всего - любовь, остальное приложиться. То есть людей и больших, и малых надо «сперва любить», а потом учить, изобретать, открывать для них что-то - тогда все, что сделано, будет на пользу.

Недавно Глеб выступал с научным докладом на I Международной конференции молодых ученых. Докладывал на английском языке.

«Общение нормальных, честных людей на любых языках полезно. Это - лекарство. Это такое же снадобье, как общение с деревом, - ремесло тоже лечит, - говорит Владимир Георгиевич. - Благодаря этому, даже самые сложные судьбы ребят можно наполнить новым смыслом, позволяющим рассчитывать на то, что дети будут не только умелыми, но и внутренне станут лучше…»

Ученики Безнина выросли, повзрослели, обзавелись семьями. Сережа Желанский, например, которого в свое время Владимир Георгиевич от суровой участи спас. Было время, когда на подростка все махнули рукой, ему «светила» тюрьма (какие уж тут игрушки!), а Безнин на собственный страх и риск за него, трудного, поручился, дал в руки топор, монастырский нож и «сложно» долото не для разбойничьего, а для мирного дела - изготовления резной потешной игрушки. Сейчас Сережа вполне благополучен, заботится о семье. Когда родился сын, назвал его Владимиром - в честь учителя.

«Мудрый был человек Петр I и потому говорил, что руки российского мастерового тянутся если не к инструменту - к стакану, - считает Владимир Безнин, а с книжных полок, которых в его доме множество, на нас смотрят потешные куклы «нового времени»: каждый «персонаж» со своим характером и выражением лица. - Но и мастерство свое надо прикладывать по уму. Очень уж я не люблю странное словосочетание: „декоративно-прикладное“ искусство - не ясно, кто, что и куда „прикладывает“. Ненавижу все показное, неестественное, любой китч, от которого попахивает халтурой. Другое дело - возрождать ремесленные традиции народного искусства, петровскую игрушку - пока еще не поздно. Это и для души, и для семейных традиций полезно».