Балет и вся жизнь

Татьяна Александровна Удаленкова почти 26 лет танцевала в Кировском (Мариинском) театре, работала там репетитором. Как педагог проводила международные мастер-классы в Копенгагене, Сеуле, Японии,  Эстонии, почти 15 лет была постоянным приглашенным репетитором компании «Балет Манила», Филиппины. Как приглашенный репетитор сотрудничала с балетом Большого театра, финской Государственной оперы, шведской Королевской оперы, с английским Королевским балетом. Недавно Татьяне Александровне Удаленковой, профессору Академии русского балета имени Вагановой, заслуженному деятелю искусств исполнилось 80 лет - она не скрывает свой возраст и продолжает учить новых артистов балета.

Татьяна Александровна рассказала OK-inform о том, как училась балету в блокадном Ленинграде.

- Когда я в январе 1943 года пришла в Вагановку записываться, мне было 8 лет, в 42-м у меня до этого диагностировали дистрофию. Хотя в 43-м году жизнь была не такая страшна, уже какая-то еда появилась. Помню, был черный хлеб, который сушили на печке, дуранда и съедобный клей в пачках продавали. Еще нашу семью спасла сообразительность моих родителей: в первый же день объявления войны отец побежал в магазин и накупил крупы. И последнее, что у нас было в феврале 41-го года - это суп из гречневой крупы: вода и немного гречки, и больше ничего.

В 43-м году мой отец уже вставал на ноги, до этого они  оба лежали - и мама, и папа. Нас спасло то, что в семье было что менять на лекарства: мамины украшения остались, мы их меняли, и благодаря этому родители и мы с сестрой остались живы. Ирина, старшая сестра, в 14 лет пошла работать монтером на хлебозавод - там можно было все есть, но ничего нельзя было с собой выносить. И все равно это было большое подспорье - хоть один член семьи был сытым. 

Почему я выбрала балет? Услышала объявление по радио, и мне очень захотелось танцевать. В нашем роде не было балетных танцоров, но мама окончила консерваторию по классу вокала, отец - архитектор, так что семья была творческая.

В наш класс тогда поступило почти 20 детей. Но закончили учебу всего четверо. Первый год нас в училище даже не кормили - только на каждой перемене давали кипяток, дети ели то, что приносили с собой. Отопления в училище не было, все занятия происходили в двух классах, в которых стояли буржуйки - в одном мы танцевали, в другом переодевались и занимались общеобразовательными предметами.

Позже, к концу 43-го, нас стали водить во Дворец пионеров и там кормили. А еще мы питались желудями: собирали их по дороге к Дворцу пионеров, там растут дубы. Мы собирали желуди и ели их сырыми. Вообще самое страшное воспоминание о том времени - голод. Даже обстрелы не так пугали, хотя в бомбоубежище было страшно. Но я закончила учебу, и в 1952 году пришла в Кировский (теперь – Мариинский) театр. Танцевала там почти 26 лет, последние 6 лет совмещала выступления и репетиторство, преподавание. После театра - Вагановское училище.

Что помогало выживать, что держало нас тогда? Сейчас я понимаю, что главным для меня была семья, какая-то внутренняя сила притяжения и, конечно, гены - мы выжили благодаря родителям. Даже когда меня, дистрофика, весной 1942 поместили в стационар, где нормально кормили, я через неделю запросилась назад - мне нужен был дом. Но судьба моей семьи тоже не была простой: отца, Александра Петровича Удаленкова, в 1949 году арестовали, мы с сестрой еще учились, мама, Нина Александровна, одна нас тянула. В 1956 году отец вернулся, его полностью реабилитировали, и он прожил еще потом до 1974 года.

Еще держали люди вокруг: они были очень хорошие, дружные. Как нас, тощих, голодных, слабых, любили и жалели педагоги! И отец рассказывал - он работал в Управлении по делам архитектуры, мама тоже там работала секретарем - отец с теплотой всегда говорил о своем коллективе, о людях, с которыми работал всю жизнь.

И, конечно, - балет, любимое дело, моя судьба.

Фото Натальи Шкуренок.