Вторжение с миром

Вскоре Владимир Путин достиг сразу нескольких целей. Он спас режим Башара Асада от неизбежного падения, гарантировав неприкосновенность интересов РФ в Сирии.  Кремль решительно вступил в борьбу с исламистами, уже давно угрожавшими России. И в условиях  «посткрымского консенсуса» вернул России авторитет и на международной арене, и в диалоге с главными игроками на Ближнем Востоке. 

Теперь перед Москвой стоит еще более трудная задача - сначала сдвинуть с места политическое урегулирование в Сирии, а затем выйти оттуда с минимальными потерями.

Трудный почин  

Год назад решение начать первую в постсоветской истории страны столь масштабную военную кампанию за тысячи километров от ее границ вызвало у многих недоумение. Дела в экономике шли неважно, курс рубля скакал, индекс промышленного производства падал, в стране начались локальные волнения - на таком фоне дорогостоящая военная кампания казалась неуместной.

Год назад решение начать первую в постсоветской истории страны столь масштабную военную кампанию за тысячи километров от ее границ вызвало у многих недоумение.

Как признают источники в Кремле, решение о применении ВКС РФ в Сирии далось руководству России непросто. Да, измотанная гражданской войной сирийская армия едва сдерживала напор оппозиции и исламских радикалов, которые к началу 2015-го орудовали уже на большей части страны. Но и президент Сирии Башар Асад, числясь союзником РФ на Ближнем Востоке, имел этот статус чисто номинально. Зато мощных противников у него было хоть отбавляй. США, Саудовская Аравия, Турция, Израиль, Катар - все хотели свергнуть Асада. А в идеале - еще и казнить, желательно публично, как в свое время Саддама Хусейна. 

Помня печальный советский опыт войны в Афганистане, а также американские вторжения в Ирак и тот же Афганистан, Москва решила ограничиться «бесконтактной войной». В конечном счете, это был почти безопасный вариант - на тот момент у террористов не было дальнобойных систем ПВО. При этом он был относительно недорог и к тому же давал Москве редкую возможность попробовать  в деле свои новейшие вооружения. 

Операция в Сирии стала первым полноценным маневром нашей армии со времен «пятидневной войны» с Грузией в 2008-м. К 30 сентября на авиабазе Хмеймим  сформировалась авиационная группировка из более чем 50 машин: истребителей Су-30СМ, бомбардировщиков Су-34 и Су-24М, штурмовиков Су-25, вертолетов Ми-8 и Ми-24П. Также в Хмеймим перебросили  810-ю бригаду Черноморского флота, 7-ю десантно-штурмовую горную дивизию ВДВ и отряды специальных операций.  Саму авиабазу прикрыли системами ПВО «Бук-М2» и «Панцирь-С1»,  туда же перебросили бронетранспортеры БТР-82А, танки Т-90С и огнеметные системы ТОС-1А.

С этими силами Россия и начала операцию, целью которой был «быстрый перелом в войне с террором». Сегодня, спустя год, такие формулировки вызывают у военных лишь нервный смех.   

Скромные успехи

В российских СМИ сирийская кампания изначально подавалась как «благородная миссия помощи истерзанному войной братскому народу». Ее продолжительность генералы ВС РФ не стеснялись публично оценивать в «два-три месяца, пока противник не побежит». И первые полгода кампании участие российских ВКС в конфликте было относительно успешным. Наши новейшие самолеты при помощи космических систем наведения и слежения наносили по террористам эффективные ракетные и бомбоштурмовые удары. Особенно эффектным стало применение новейших российских ракет средней дальности «Калибр» - кадры того, как «умные» ракеты стартуют в  ночное небо с кораблей Каспийской флотилии, обошли весь мир.

Сирийская кампания изначально подавалась как «благородная миссия помощи истерзанному войной братскому народу». Ее продолжительность генералы ВС РФ не стеснялись публично оценивать в «два-три месяца, пока противник не побежит».

Благодаря этой поддержке войска Асада сумели освободить от боевиков несколько районов Сирии. Но затем операция вдруг затормозилась, на многих фронтах началось откровенное топтание на месте, а кое-где - и откат с завоеванных позиций. Сейчас более 60% территории Сирии по-прежнему  контролируют боевики ИГ, «Джебхат Фатах аш-Шам» и вооруженная оппозиция. Под их контролем - практически весь восток страны, большая часть Алеппо, вся провинция Идлиб, половина провинции Хомс, территория вокруг города Дейр-эз-Зор, оазис Восточная Гута южнее Дамаска, район Забадания на границе с Ливаном и ряд других важных точек. При этом террористы и оппозиционеры, несмотря на переговоры между Путиным и Эрдоганом, продолжают получать из Турции пополнение в живой силе, боеприпасы и вооружения. В провинции Идлиб сирийско-турецкая граница и вовсе открыта.

При этом в Кремле топтание на месте заметили быстро. Поэтому объявленный Путиным в марте «вывод войск из Сирии» был вовсе не уступкой Западу, а целенаправленной попыткой сэкономить силы и средства. Сегодня большая часть подразделений ВС РФ из Сирии выведена - по сути, осталась лишь авиагруппа на базе Хмеймим. В Кремле решено максимально снизить затраты на содержание группировки войск в Сирии и продолжать боевые действия по принципу «по одежке протягивай ножки».

По данным инсайдеров, количество боевых вылетов наших ВКС сегодня снижено до минимума, в том числе - в целях экономии авиакеросина и боеприпасов. По некоторым данным, Минобороны даже планирует закупить несколько тысяч авиабомб в Белоруссии, так как российские запасы почти исчерпаны.  Но главное - в Кремле отдают себе отчет, что даже самые точные бомбардировки не приносят результата без эффективных действий на земле. А с этим у  сирийских партнеров - большие проблемы. 

Армия не хочет воевать  

Промежуточный итог боевых действий в Сирии выглядит удручающе. Общее число убитых сирийцев уже выросло как минимум до 300 тысяч человек, а число раненых - превысило миллион. Основную вооруженную борьбу с ИГ, «Джебхат Фатах аш-Шам» и формированиями оппозиции в основном ведут на земле сирийское ополчение, отряды ливанского движения «Хезболла», иранских и иракских добровольцев и частных военных компаний.

Промежуточный итог боевых действий в Сирии выглядит удручающе. Общее число убитых сирийцев уже выросло как минимум до 300 тысяч человек, а число раненых - превысило миллион.

Сама сирийская армия за прошедший год не провела ни одной  успешной наступательной операции. Четкие планы по применению своих вооруженных сил в Генштабе САР отсутствуют. Генералы Асада не верят в способность своих бойцов самостоятельно навести порядок в стране. Сирийские военачальники не стремятся проводить масштабные операции, объясняя это отсутствием боеприпасов и техники, боязнью больших потерь и военных поражений.  Рядовые и офицеры армии Асада также не горят желанием подниматься в атаки и сражаться за родину. Общему упадку боевого духа вооруженных сил САР способствует и то, что эта армия в принципе не знала военных побед за всю свою историю.

Сирийская молодежь от призыва на военную службу убегает за границу. Ни бойцы, ни офицеры не мотивированы на успех в ведении боевых действий, а боевой дух армии САР крайне низок. И самое главное - средств для решения этих проблем Дамаску взять неоткуда: у правительства Асада просто нет стабильных источников дохода.

Военное упадничество сирийцев имеет конкретные примеры. Так, в ходе боев за Алеппо важнейшую территорию военного училища сирийцы сдали, когда в этот вуз ворвалась… одна БМП боевиков с десантом в десяток человек. Бойцы Асада в панике отступили, оставив противнику  запасы продовольствия, вооружения и боеприпасов. Потом объект пришлось уничтожать российским ВКС. Российские наблюдатели говорят: бывает, наши ВКС наносят удары, а солдаты Асада в бой не идут. Пройдут полсотни метров - залягут, а затем и вовсе отступят. Говорят: «Так ведь убьют же нас!» Еще сирийцы любят стрелять по противнику не целясь - просто выставив руки с автоматом из-за угла. Патронов при этом не считают. А, например, артиллерия армии Асада может вести огонь только прямой и полупрямой наводкой - более сложные способы стрельбы им недоступны.

Компромисс - не за горами

Год военных действий показал: надежных военных союзников в регионе у РФ нет.  Координационный центр в Багдаде (с участием военных Сирии, Ирака, Ирана и России) эффективно использовался для обмена разведданными и согласования целей. Но у иракских военных и так хватало проблем с ИГ на своей территории, а иранцы помогли привлечь к боям ливанскую «Хезболлу». Но, потеряв полторы тысячи бойцов, ливанцы стали отказываться от многих операций с участием армии САР.  А небольшие группы иранского Корпуса стражей исламской революции показали себя в боях лишь несколько раз, после чего воевать отказались.

С учетом всего этого Россия сделала ставку на разрешение конфликта путем переговоров   с США. Однако все двухстронние соглашения о прекращении огня, заключенные в последние полгода, неизменно терпели крах.

С учетом всего этого Россия сделала ставку на разрешение конфликта путем переговоров   с США. Однако все двухстронние соглашения о прекращении огня, заключенные в последние полгода, неизменно терпели крах.  

По мнению экспертов, одна из главных причин этого - отсутствие перспективы политического решения конфликта. Когда 12 сентября объявили перемирие, сразу возник вопрос: что дальше? Но ни у кого не оказалось под рукой плана перехода к более широким переговорам об урегулировании. Ни у России, ни у США не было и вариантов состава переходного правительства. США и их союзники настаивают, что Асад должен уйти в конце «переходного процесса». Но при этом они не знают, как сохранить госинституты в Сирии в этом процессе и кто будет «альтернативным лидером», способным контролировать раздробленную страну.

Москва считает, что «альтернативы Асаду нет», а ее главный интерес -  в том, чтобы сирийское государство не распалось на атомы, как в Ираке и Ливии. Но Россия также вряд ли представляяет, как именно она сохранит Сирию в целости и сохранности. Ведь Асад, скорее всего, не сможет военным путем вернуть себе полный контроль над страной.

Второй год сирийской операции начинается точно так же, как и первый. Жесточайшая конфронтация двух сверхдержав - России и США, столкновения оппозиции и правительственных войск, а также окрепшие и готовые к войне радикальные исламисты. У Москвы и Вашингтона за год была масса возможностей договориться, но почти все они упущены.  А значит, в ближайшее время ключевыми игроками в Сирии окончательно станут Минобороны РФ и Пентагон.

Сегодня перед всеми сторонами конфликта стоит выбор. Либо усилить свое военное участие для достижения своих целей - но это серьезно повышает риск увязнуть в этой войне. Либо - найти компромисс за столом переговоров. По мнению аналитиков, как только безальтернативность второго варианта осознают в Москве, Вашингтоне, Анкаре и Тегеране, тогда мы и увидим  старт реального мирного процесса.