Под прицелом - олени и губернатор Заполярья

На грани вымирания

На протяжении семи лет в Мурманской области охотиться на дикого северного оленя не разрешалось. Его популяция была близка к критической, была серьезная угроза вымирания животных. Несмотря на охрану государства, диких оленей все равно преследовали браконьеры, поэтому количество животных, как и в предыдущие годы, оставляет желать лучшего. Но карательные меры давали виду хоть какой-то шанс на выживание.

Проблему усугубляет то, что помимо диких оленей, в Заполярье существуют и домашние. Их издревле разводит коренное население Кольского полуострова - саами. Самые крупные стада, исчисляемые тысячами голов, принадлежат хозяйствам «Тундра» и «Оленевод». Миграция и выпас оленей - процесс очень сложный, поэтому нередко домашние животные смешиваются с дикими. Зачастую отличить их можно только по клейму, которое домашним оленям ставят на уши.

Впрочем, для браконьеров олень - он и есть олень, вне зависимости от его принадлежности. От ружейных зарядов из засады даже при наличии запрета на охоту страдало и дикое, и домашнее поголовье. Поэтому, когда мораторий на добычу «дикарей» закончился, руководство оленеводческих хозяйств, а вместе с ним глава Ловозерского района Александр Шестак стали требовать его возобновить. Они боялись, что охотники, получив все права, нанесут непоправимый урон обоим видам животных.

Однако в областном министерстве природных ресурсов с оленеводами не соглашались. Чиновники ссылались на необходимость провести мониторинг численности дикого оленя. А потом вышло в свет постановление губернатора, разрешающее охоту оленей и дополненное информацией об уже выданных 77 лицензиях на отстрел. Противоборствующие стороны встретились на заседании думского комитета по агропромышленному комплексу.

- В рамках мониторинга было установлено, что численность дикого оленя достигла почти четырех тысяч голов, - сообщил руководитель профильного отдела министерства природных ресурсов Дмитрий Каск. - Подсчет велся двумя способами, чтобы данные были максимально точными. Один из них производился с привлечением авиации и видеосьемки. Для второго использовались следы животных в зимний сезон. Охотники наносили их на специальные маршрутные карты и предъявляли в министерство.

Кстати, на подсчеты с вертолета была потрачена приличная сумма - более миллиона рублей, которые получила одна из петербургских компаний. По результатам исследования был сделан вывод, что ситуация с численностью дикого оленя улучшилась.

По следам различат блондинок и брюнеток

Однако ни высказанные чиновниками аргументы, ни потраченная сумма оленеводов не впечатлили. Проведенные исследования они подвергли сомнению. И, по всей видимости, не без оснований. В частности, непонятно, как с высоты подрядчику удалось определить, домашние перед ним олени или дикие, ведь клейма с такого расстояния не увидишь. Еще сложнее отличить следы «дикарей» и домашних.

- Это то же самое, что пытаться определить по следам, кто прошел - блондинка или брюнетка, - заметил председатель хозяйства «Оленевод» Андрей Рейзвих.

Представители министерства природных ресурсов предложили организовать повторный мониторинг, но уже вместе с оленеводами. Правда, для этого нужно проводить дополнительный конкурс и искать другого подрядчика. Чем дольше продолжалось заседание, тем больше накалялись страсти. Точки кипения они достигли после того, как руководство Ловозерского района и оленеводческих хозяйств потребовало предоставить информацию, кому именно были выданы злосчастные лицензии. Но чиновники министерства природных ресурсов отказались делать это, сославшись на закон о неразглашении персональных данных.

В итоге глава Ловозерского района пригрозил собравшимся усилением социальной напряженности среди местного населения и тяжелыми экономическими последствиями для хозяйств. Последним придется сокращать персонал и задерживать заработную плату, если оленей будут безнаказанно уничтожать.

Опять виновата Москва

Так и не придя к согласию, стороны вынуждены были разойтись. А на следующий день началась вакханалия в интернете и оппозиционных СМИ, которые принялись обвинять власти области не только в нелюбви к животным, но и в коррупции.

Принять удар на себя была вынуждена областной министр природных ресурсов и экологии Эльвира Макарова, которая попыталась более четко объяснить позицию региональных властей.

- Никто не может на областном уровне разрешить или запретить охоту, - заявила она. - Постановление подписывает высшее должностное лицо региона, но оно не может этого сделать без одобрения федерального министерства природных ресурсов. Подобная же резолюция возможна после предоставления большого количества документов, которые проходят государственную экологическую экспертизу. Только после прохождения всех этих процедур губернатор определяет квоту на охоту.

Кроме того, по словам министра, сейчас на согласовании в Москве находится областная схема охотустройства, согласно которой земля разделена на территорию пастбищ, закрепленных за оленеводческими хозяйствами, и охотничьи угодья. Чиновники планируют запретить охоту на территории пастбищ. Однако оленеводы должны огораживать свою землю и внимательно смотреть за стадами, чтобы те не разбегались.

Как бы то ни было, поддержка интересов охотников вряд ли принесет много пользы областному бюджету, поскольку в среднем лицензия будет стоить тысячу рублей за голову. Может быть, чиновникам стоит больше обращать внимание на оленеводческие кооперативы, поскольку сейчас они - единственная рентабельная отрасль регионального сельского хозяйства. Кроме того, в основном такие предприятия окупают себя сами и получают всего лишь 3% от государственных дотаций на отрасль. Не стоит забывать и об интересах коренного населения, для которого разведение оленей - традиционный промысел, часть истории и культуры.