Что нам стоит мир построить

Первый день 1917-го, как и 2017-го, пришелся на воскресенье. Им заканчивалась 127-я неделя войны, которая никому не была в радость, а потому особое новогоднее, беззаботно-праздничное настроение сохранялось лишь у детей, мало понимавших, отчего у взрослых в разгар веселья вдруг грустнеют глаза и словно стирается с лица улыбка…

Правда скрывается в деталях

Внешне все шло как обычно. В полночь во всех церквях были совершены торжественные молебны. Утренние газеты сообщили о новых назначениях в Государственный совет, председателем которого стал статс-секретарь, действительный тайный советник Иван Григорьевич Щегловитов, которого в обществе знали как монархиста и ярого антисемита, покровителя черносотенного «Союза русского народа».

«У доктора: “Будь милостивец, родной, помоги моему старику - застудился, помирает!” -  “А за визит есть чем заплатить?” – “Что ты, родимый, какие деньги, хлеба не на что купить…” – “Ну и иди с Богом. Бедные могут умирать и без моей помощи”»… Газета «Народный социалистъ». 

В четвертом часу дня в Большом Царскосельском дворце Николай II принял поздравления от своих подданных и представителей дипкорпуса. Причем самым, по мнению обывателей, интересным на этом мероприятии стало то, что спикер Государственной думы Родзянко не подал руки главе МВД Протопопову. И, поскольку в 1917-м подобное поведение расценивалось не иначе как прямое оскорбление, в столице заговорили о дуэли.

Сказать, конечно, что этот скандал интересовал всех горожан, нельзя. Какая разница была женщинам, уже который час ждущим возле дверей лавок, когда начнут распределять чай и сахар, депутат застрелит министра или наоборот? У них были свои заботы. Говорили о том, насколько за последние недели взлетели цены. Тайком передавали из рук в руки затрепанную листовку, в которой «политические» призывали: «Долго ли будем молчать? Товарищи, пора бы эти цепи разорвать! Товарищи, смелее за спасение жен и детей! Грудью встанем, Русь избавим от цепей!»

Но главное - обсуждали последнюю, в считаные минуты облетевшую весь город новость: на Малой Невке, близ  Крестовского острова, нашли тело Распутина.

Кто и когда распространил по столице слух, что в убийстве старца замешана вторая дочь императора, Татьяна, неизвестно. Но, мелко крестясь, бабы пересказывали друг другу «услышанные от верного человека» подробности о том, что именно по ее просьбе Григория перед смертью лишили того органа, которым он грешил…   

Заключив: «Собаке собачья смерть», окоченевшие на ветру и морозе женщины засовывали под мышку свертки с завезенным сегодня в лавочку «кофе» из мешанины перемолотого ячменя, ржи и сушеной моркови. И мрачно расходились по домам, провожая глазами мчавшиеся мимо них роскошные автомобили-торпеды, в которых, развалясь на кожаном сиденье, обнимали своих дам лощеные молодчики в дорогих пальто. Привычно, уже почти даже без злобы, ворчали: «Небось, с Коломенской, от “Фелисьена” катят? Обжирались!» И это была правда.

По деньгам их узнаете их

Впрочем, совсем не все столичные жители встречали Новый год в заботах о хлебе насущном.

«В 2017 году все дамы станут носить исключительно только короткие, до колен, широкие и удобные шаровары, высокие чулки и лиф, сходный с мужской жакеткой». Журнал «Дамский мир».

Нарядившись в предписанные «последней парижской модой», украшенные гипюром и прорезной вышивкой шевиотовые платья, дамы крутились перед зеркалом, собираясь в Александринку на толстовские «Плоды просвещения». Накидывали на плечи болеро с выпушкой из меха американской куницы. Накручивали вокруг шеи длиннющие жемчужные ожерелья. Водружали на прическу небольшие шляпки с цветными перьями.

Их мужья, все еще не переварившие поданные к новогоднему столу суп-пюре с трюфелями, пирожки с раковым фаршем, ростбиф, рыбу с зеленым соусом, цветную капусту с сабайоном, суфле из рябчиков, пунш-гляссе, жаркое из дичи и пломбир-мозаик, в ожидании супруги курили хорошие, по 15 копеек за пачку, папиросы «Дессертъ», просматривая доставленные по почте журналы.  

Интересного в новогодних выпусках находилось немало. Популярный еженедельник «Развлечение» 1 января 1917-го прогнозировал, что через сто лет станут обыденными самые фантастические вещи: живая реклама, лечение электромассажем, запрет на использование натуральных мехов и фотографические ружья.

Новогоднее «Ресторанное дело» публиковало меню будущего столетия:

«Самый маленький бифштекс покажется вам гигантом в сравнении с обедом во вкусе грядущего, когда лишь отъявленные гурманы станут принимать в пищу зелень, омары, устрицы и прочие нездоровые и дорогие деликатесы в той же форме, как и теперь. Остальные же разумно предпочтут сгущенную, особым способом конденсированную еду: кубики бульона, соки в виде леденцов, сухое молоко, порошок из яиц и мясной экстракт».

Вообще-то пищевая промышленность уже в то время успешно работала над изготовлением подобных продуктов. Правда, с шоколадом хороших результатов достичь пока не удавалось, да и алкоголь сгущать все еще не умели. Но зато, опасаясь, что переход на такой рацион может пагубно повлиять на кишечник, одновременно разрабатывали специальную аптечку, которая должна была легко устранять издержки питания концентратами.

Прогноз - это по-нашему

Подумав, что неплохо бы иметь аналогичный препарат уже сейчас, господа переходили к «Вестнику технической литературы», который сообщал об «изобретении грядущего века», которое позволит делать деньги из битых бутылок. Журнал разъяснял, что сильно нагретые осколки стекла превращаются в тестообразную массу. После охлаждения она приобретает высокую сопротивляемость к разного рода нагрузкам. Из нового материала, по мнению изобретателей, лет через сто в России будут «выделывать дорожные плиты, а равно полы домов и бань, мозаичную отделку построек и т.д.»

«Удивительно нежно взвизгивал трамвай, /И огненный глаз скрылся за домом./В городе этом огромном/Мне чудился рай…/Светлый рай умчал трамвай»…Евгений Якубовский, «Синий журнал». 

Купцы, умевшие тогда думать не только о сиюминутных прибылях, но и о доходах своих дальних потомков, предусмотрительно откладывали журнал на особую полку, где находились «важные» бумаги. После чего, на всякий случай поинтересовавшись: «Дорогая, ты скоро?» - переходили к журналу «Трепач», в котором печатались новогодние «улыбки»:

«Священник перед светлым Рождеством исповедует аппетитную дамочку:

- Телесное целомудрие во время поста соблюдаете?

- Грешна, батюшка, нет…

- Ну, милая моя, для такой красавицы было бы грешнее, кабы наоборот!»

«Когда перед Новым годом в доме начинается предпраздничная уборка, то пауки, клопы и тараканы, наверное, негодуют и называют это общественными беспорядками»…

«Учитывая то обстоятельство, что недовольство с каждым днем охватывает все более широкие круги населения, мы видим свою задачу в том, чтобы усилить агитацию за революционные лозунги: “Долой царскую монархию! Долой войну!”». Листовка исполкома Петербургского комитета РСДРП.

«После встречи Нового года муж говорит жене:

- Помнишь, душенька, в журнале “Трезвость” писали, что одно яйцо и одна рюмка водки подкрепляют силы. Я же за столом съел два яйца и выпил десять рюмок “Монастырской”, а едва стою на ногах»…

«- Слыхали, во время новогоднего банкета один из наших министров целых 6 умных слов сказал? После Нового года выйду в отставку».

Последний анекдот улыбок ни у кого не вызывал. Скорее - наоборот, заставлял задуматься о том, что 1917-й при таком правительстве обещает стать еще труднее, чем предыдущий. Да и вообще праздник встречали без оптимизма. Недаром французский посол Жорж Морис Палеолог, вернувшись с приема у государя императора, записал в своем дневнике:

«Если судить лишь по созвездиям русского неба, год начинается при дурных предзнаменованиях. Я констатирую везде беспокойство и уныние; войной больше не интересуются, в победу больше не верят, с покорностью ждут самых ужасных событий»…

Насколько дипломат оказался прав в своих предвидениях, показала история. А пока, 1 января 1917-го, петроградцы, не догадываясь о том, что их ждет, продолжали жить как обычно. По-разному…