На смену «группам смерти» пришли «письма из ИГИЛ»

В Санкт-Петербурге, по данным за 2016 год, количество преступлений в отношении детей увеличилось на 19% и составило более 1 300 случаев. Такие данные озвучила начальник 3-го отдела управления по организации работы участковых уполномоченных полиции и подразделений по делам несовершеннолетних ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленобласти Юлия Кулагина. Представитель комитета по образованию Елена Спасская, заведующая стационарным отделением Кризисного центра помощи женщинам Галина Янгалычева, педагог-психолог социального приюта для детей «Транзит» Татьяна Лебедева и профессор кафедры возрастной психологии и педагогики семьи РГПУ им. А.И. Герцена Елена Николаева рассказали, в какие сети затягивают наших детей и как с этим бороться.

Насилие никуда не уходит, если оно было в детстве

По словам Юлии Кулагиной, по отдельным видам преступлений в отношении несовершеннолетних статистика в 2016 году улучшилась. Так, число преступлений против половой неприкосновенности детей уменьшилось на 11%. На 23% стало меньше преступлений насильственного характера (всего 500 случаев в прошлом году). На 31% теперь меньше покушений на жизнь и здоровье - и на 10% реже детей стали грабить и отбирать у них имущество. Увеличение общего числа преступлений в отношении несовершеннолетних представитель главка объяснила ростом количества преступлений против семей с детьми, а именно - злостных уклонений от уплаты алиментов.

Число преступлений против половой неприкосновенности детей уменьшились на 11%. На 23% стало меньше преступлений насильственного характера (всего 500 случаев в прошлом году).

Юлия Кулагина сообщила также, что в Петербурге более 2 тысяч родителей, отрицательно влияющих на детей, состоят на учете в полиции. В 2016 году 200 материалов были направлены в суды для решения вопроса о лишении родительских прав и более 20 - об ограничении в правах. По 108 делам приняты положительные решения.

Представитель комитета по образованию Елена Спасская рассказала, что школа и специальные службы в первую очередь реагируют на ситуации, касающиеся физической и психологической безопасности детей. Проводятся единые информационные дни по наиболее актуальным темам для несовершеннолетних и их родителей, работают детские телефоны доверия, педагоги проходят специальную подготовку. Однако, по словам коллег Спасской из кризисных центров, ситуация спокойнее не становится.

Так, Галина Янгалычева рассказала, что через ее кризисный центр прошли за прошлый год 94 человека, из них 46 - дети.

Доказано, что если ребенок в детстве стал жертвой насилия, и даже если он вставал на сторону матери, то потом, повзрослев, он все равно будет вести себя так же, как поступали в его семье в период его детства.

«И мы отмечаем тенденцию к ухудшению ситуации в семьях. Дети не верят взрослым, не откликаются на ласку. Но самое ужасное, что после нас идти-то им некуда. Пока мать с детьми скитается по приютам, отцы-тираны вольготно живут в их домах. И законодательно этот вопрос до сих пор никак не решается», - считает психолог.

С ней согласна Татьяна Лебедева из «Транзита». По ее словам, сопровождение пострадавших после случаев насилия развито недостаточно.

«Доказано, что если ребенок в детстве стал жертвой насилия, и даже если он вставал на сторону матери, защищая ее, то потом, повзрослев, он все равно будет вести себя так же, как поступали в его семье в период его детства, - считает доктор биологических наук, профессор Елена Николаева, - Пока он вне какой-то яркой ситуации, он все понимает. Но как только что-то случается, он употребляет те же слова и применяет те же действия, которые так ненавидел в детстве, причем для этого всегда находит свои механизмы оправдания их. Если в детстве насилие было, то оно уже никуда не уйдет».

«Учителям стыдно рассказывать про размножение»

Кризисную ситуацию все признают, но, как всегда, путей для выхода из нее предлагают немного. Официальные лица правильно и красноречиво говорят о профилактике, о лекциях для детей и родителей, влиянии СМИ. Однако вот беда - проблемные дети и родители на лекции не ходят и умных статей не читают.

Много ли найдется педагогов, способных на примере условной лягушки или пестиков и тычинок донести до подростков правду о ценностях любви, семьи, добра - причем так, чтобы они слушали, а не утыкались в смартфоны?

«По нашему мнению, наиболее эффективно было бы введение курсов семейной психологии, например, в 10-х классах, причем их должны вести не учителя, а профессиональные психологи, - считает Елена Николаева, - Этот вопрос необходимо решать законодательно».

Елена Спасская тоже была учителем в школе, причем преподавала естественнонаучные дисциплины. Она напоминает, что уроки семейной психологии уже были, однако встречены были неоднозначно. При этом она убеждена, что изначально любой предмет может и должен носить воспитательный характер. «Например, та же биология, воспитывающая целостное отношение к живому, к жизни, формирующая нормальную систему ценностей. Главное - воспитывающий характер образования», - убеждена Елена Спасская.

И эта позиция, безусловно, великолепна - в идеале. Только много ли найдется педагогов, способных на примере условной лягушки или пестиков и тычинок донести до подростков правду о ценностях любви, семьи, добра - причем так, чтобы они слушали, а не утыкались в смартфоны?

«У меня девушки-студентки в свои 16-17-18 лет ничего не знают о размножении, даже о своем теле! И когда я спрашиваю, что происходило у них на уроках биологии в школе, они отвечают, что учителя именно эту тему не освещали, так как педагоги стеснялись об этом говорить, - подхватывает тему профессор Государственного педагогического университета имени Герцена Елена Николаева, - Не все учителя готовы к таким разговорам. Поэтому подобные уроки должны вести не они. Как преподаватель литературы будет после письма Татьяны Онегину рассказывать про целостно ориентированную семью?».

Сейчас ситуация осложняется также тем, что семьи создают подросшие дети 1990-х. По мнению педагогов, они впитали в себя все виды неправильного воспитания, поскольку росли в те годы, когда родителям было не до детей. Отсюда столько агрессии и непонимания по отношению к собственным чадам.

Что делать? Не молчать!

Все спикеры оказались единодушны в том, что с детьми надо общаться. Иначе найдутся те, кто им заменит нормальных, умных, добрых взрослых.

«Ситуация с “группами смерти” сейчас под контролем (напомним, в Петербурге продолжаются следственные мероприятия в отношении одного из администраторов «групп смерти» Филиппа Будейкина, известного как Филипп Лис, - прим. ред.). Работают специальные сотрудники МВД, Роскомнадзор. Если поступает информация, тут же подключаются психологи, педагоги. Главное - понять причины, почему дети туда идут», - говорит Юлия Кулагина. А Елена Николаева уточняет: «Сейчас появилось новое течение - так называемые “письма из ИГИЛ” (организация запрещена в РФ - прим. ред.). Среди своих студенток я вижу таких несколько человек. Нашим нежным девочкам приходят на личную почту письма с объяснениями в любви, предложениями дружбы, причем это идет не с какого-то сайта или соцсети, а направлены именно персонально, чтобы задеть какую-то личную ноту. Эта кампания индивидуально направлена на ребенка, оставленного одного».

Чем это может закончиться, мы уже, увы, знаем. Достаточно вспомнить историю Вари Карауловой и других российских девочек, с которыми некому или некогда было поговорить.