Четыре женщины, мороз и водка

Мой друг сейчас живет в городе Нарьян-Мар. Для тех, у кого, как и у меня, «три» по географии, поясню – это за полярным кругом, Ненецкий автономный округ. То есть «у черта на куличиках» - это практически точные географические координаты этого края. Друг мой Димка, чудесный человек в очках и журналист, уже полгода как там. Пишет мне о том, какого это, когда на улице под минус тридцать пять, показывает фотографии северных оленей и полярной ночи над тундрой.

Забегая вперед, могу сказать - носки не уберегли.

До недавнего времени я сидела вконтактике в своей теплой питерской квартире, читала Димкины сообщения и думала: «Как же это здорово, когда у тебя дома тепло, светло, горячее молоко и нет северных оленей!».  Но, как говорится, неисповедимы пути… Журналиста кормят ноги, и мои ноги были спешно одеты в три пары теплых носков и отправлены на берег Онежского озера, в район города Вытегра Вологодской области. Забегая вперед, могу сказать - носки не уберегли.

А начиналось все очень хорошо. Я, фотограф Аня и еще двое журналистов добрались до Петрозаводска в комфортабельном теплом автобусе. Оттуда мы должны были пересесть в машину принимающей стороны, то есть тех, о ком мы ехали писать и снимать. Могу сказать только то, что это были так называемые силовики. И машина наша была не просто микроавтобус, а – с мигалкой. На этом белом коне нам предстояло проехать приблизительно шесть часов.

И вот четыре милые девушки, городские жительницы, не особенно привыкшие к спартанским условиям, около шести часов вечера загрузились в микроавтобус, надеясь шесть часов пути поспать и послушать музыку. Мой маленький внутренний паникер почуял неладное уже тогда, когда я увидела в машине совершенно заиндевевшую пустую бутылку из-под вина. «Ничего, - успокоила я паникера. – Наверняка машина просто давно не прогревалась, стояла в гараже без дела, промерзла. Сейчас поедем и согреемся». На улице, к слову – минус тридцать два. И температура, если верить Гуглу, подниматься не собирается. 

Трогаемся. На переднем сиденье рядом с водителем сидит веселый полковник. Он поворачивает к нам свое большое, улыбающееся лицо:

- О, как нам повезло! Полная машина красивых женщин!

Красивые женщины улыбаются.

- Только должен вам сказать, печка в машине барахлит…

Красивые женщины округляют свои красивые глаза.

- Как это - барахлит?! Да нам же шесть часов ехать!

- А вот тут вино есть, можно согреться…

Вином. Согреться. В минус тридцать два. У полковников, надо вам сказать, знатное чувство юмора. Перепуганные женщины, осознав всю серьезность ситуации, переглядываются и хором выдают:

- Водки!

Но это хотя бы что-то. В машине будет не минус тридцать два, а минус двадцать пять. Почти Мексика!

У какого-то магазинчика на обочине наш белый конь останавливается. Полковник и водитель вылезают в мороз, покупают большую бутылку водки и что-то делают с куском картона и двигателем под капотом. После их манипуляций печка в машине два раза чихает и начинает обдувать наши ноги прохладным, освежающим ветерком. То есть, по сути, воздух тепленький. Но при таких экстремальных температурах он чувствуется именно как прохладный. Но это хотя бы что-то. В машине будет не минус тридцать два, а минус двадцать пять. Почти Мексика!

- Вы знаете, я, когда мерзну, я ем, - говорит фотограф Аня. – Давайте есть. Ведь организм будет получать калории и греться.

В машине вместе с вином приготовлены для нас две коробочки с бутербродами и коробочка с пирожными. И еще есть термос с горячим и невообразимо сладким чаем. Наплевав на диеты, правильное питание, свое вегетарианство и заветы мамы не есть всухомятку, я уплетаю бутерброд с красной рыбой, закусывая его пирожным с творогом. Жую и смотрю, как окна в машине на глазах начинают покрываться – нет, даже не инеем – корочкой льда. Вспоминается фильм «Послезавтра». На дворе, кстати, канун Конца света.

Полковник заходит в салон, открывает какую-то большую сумку со своими вещами, достает оттуда две пары широких штанов. Протягивает их двум наиболее замерзшим девушкам в платьях и колготках. Тут уж не до эстетики. Девушки хватаются за штаны, как за соломинку и, смеясь (а что еще делать?) надевают их под красивые шубки. Нам с Аней штанов не досталось. Сидим, безштанные, жуем. Полковник открывает бутылку водки и, продолжая шутить, разливает ее по найденным в машине тарам.

Я водку пила один раз в жизни, честное слово. Не понравилось страшно. Поэтому залпом выпиваю две чашечки из-под термоса, чтобы не почувствовать вкуса. Заедаю ледяным бутербродом и сжимаюсь в комок на своем сиденье. Пытаюсь расслабиться и не дрожать. И тут вспоминаю Димку со своим Нарьян-Маром. Тоже мне, экстремал выискался!

После двух чашечек водки последовали еще две. Потом... Кажется, еще. Одним словом, в компании веселого полковника не пить оказалось делом невозможным. Да и спасала водка. Нос у меня был одной температуры с заледеневшим окном, но внутри было тепло. И в какой-то момент я даже задремала.

Проснулась и понимаю – лечу. Куда-то вперед. Даже испугаться не успела. Толчок, удар, треск какой-то, и мир падает набок. Точнее, не мир, конечно, а машина. Лежит на боку в кювете, мигает мигалкой. Женщины уже даже не напуганы, им уже после водки ничего не страшно. А вот полковник нервничает. Тут такая ситуация… Через полчаса паром через Свирь перестает ходить, а мы – в кювете отдыхаем. И водка кончилась.

Наверное, нам помог какой-то неведомый бог сумасшедших поездок. Иного объяснения тому, как в течение десяти минут после нашей аварии на абсолютно вымершей лесной дороге появилась машина, я не нахожу. Может быть, дело в обаянии нашего неунывающего полковника (который не матерился при дамах, между прочим). Одним словом, машина остановилась, нас вытянули, и мы, оставив в кювете бампер, радостно двинулись дальше.

Путешествие наше закончилось благополучно. На месте назначения нас отпоили чаем (который было очень непросто пить задеревеневшими руками), накормили кашей. И пытались еще напоить водкой. Но лично я поняла, что – не полковник, больше не могу. Утром рассказала все Димке. Он там со своими оленями хохотал. Теперь мы с ним делимся секретами выживания на морозе, и он приглашает меня к себе, в экспедицию. И я думаю – а чем черт не шутит!