Вице-премьер Коми Николай Герасимов: У нас кризис, но не деградация

- Николай Николаевич, вы согласны с этими цифрами?

- Это все реальные данные. Но к ним можно подойти с разных сторон. У нас произошли беды, которые снизили эти показатели. Одна из них - катастрофа на шахте «Северная» в Воркуте. Она снизила производство угля в регионе сразу на 25%. Или остановка нефтеперерабатывающего завода «Енисей», что понизило валовой региональный продукт нефтяной отрасли... Мы - сырьевая республика, а потому привязаны к тем или иным видам деятельности. Построили вторую нитку газопровода Бованенково - Ухта. Работы завершились, строители ушли с трассы, число рабочих мест, количество продуктов строймонтажа сразу резко уменьшилось. Вот и получаются эти цифры. Они говорят о кризисе, но не являются индикатором деградации региона.

- Как я понимаю, пока над нами висит это проклятье «сырьевой республики», так и будем зависеть от потребителей сырья. Между тем от возведения глиноземного завода в Сосногорском районе решили отказаться. А ведь много десятилетий хотим стать не только добывающим регионом.

- Я бы тоже посмотрел на это по-другому: кому что Бог дал. То, что нам Бог дал сырьевые ресурсы - это не самая большая беда региона и даже всей Российской Федерации. Сколько лет мы обсуждаем проблему: как сойти с нефтяной иглы? И никто не оценил, что это был тот драйвер, с помощью которого Россия устояла как страна. На этом держалось благополучие ее граждан. Другое дело, что мы не воспользовались в полной мере 2000-ми годами, чтобы диверсифицировать экономику, создать новые отрасли, способные производить продукт высокой добавочной стоимости. Фактически мы смирились с экстенсивным развитием экономики в надежде, что все так всегда и будет. А ведь мы были одной из самых развитых в научно-техническом плане держав со своими открытиями, разработками, инновациями.

- Экстенсивный путь развития - это позавчерашний день. Мы уже вступили в постиндустриальную эпоху и скоро столкнемся с новыми вызовами. Например, со всеобщим переходом на электронный документооборот резко снизится потребность в бумаге, которую производит «Монди Сыктывкарский ЛПК»…

- Переход от одного технологического уклада к другому - это задача прежде всего федеральной власти. И она не может быть реализована «на земле», у нее должны быть высокие посылы. Сегодня Россия строит атомные электростанции во всем мире, это самая передовая отрасль.

- Но в Коми нет атомной промышленности…

- И не только атомной, у нас нет и легкой промышленности. Для нее надо закупать, к примеру, ткани в южных регионах, а рабочая сила, энергия, горючее у нас стоит больше, чем на юге. Так что северный фактор отсекает целые сферы производства - как неконкурентоспособные.

- В чем же мы конкурентоспособны, кроме сырья?

- В образовании, например. Процент поступающих в лучшие вузы страны из наших северных городов - один из самых высоких. Значит, мы можем воспроизводить конкурентоспособную молодежь. Только вот вопрос: возвращается ли она обратно? Да и нужно ли ей возвращаться… Когда я, будучи молодым специалистом, приехал в Воркуту, на газокомпрессорных станциях работало по 300 человек. Знаете, сколько сегодня работает там людей? 15! И они справляются со всеми задачами по работе турбин, по прокачке газа, по выводу любой части газопровода из аварийного состояния, со всеми телекоммуникациями. Это значит, что мы уже имеем совсем другой технологический уклад, чем тот, что был 30 лет назад. Я уж не говорю о компьютерно-коммуникационной революции, что произошла при нашей жизни.

- Последние несколько месяцев ряд общественных организаций пытаются зарегистрировать инициативную группу по проведению экологического референдума. Там три вопроса. Хотелось бы услышать ваши ответы. По поводу первого вопроса - о слиянии минпрома и минприроды. Вы уже не раз говорили, что таким образом можно более эффективно решать задачи промышленности и инвестиционной политики региона, создавать новые предприятия, новые рабочие места, привлекать инвесторов. Но природа осталась беззащитной.

- Я много лет проработал в геологоразведке и был вписан в структуры минприроды республики и России, а они занимались всем набором вопросов охраны природы. Поэтому мы, производственники, чувствовали себя вполне комфортно с руководителями, у которых природоохранная функция была одной из базовых и сквозных. С моей точки зрения, вопросы экологии сместились в другую плоскость. Экологией стало заниматься модно. Но ведь есть вещи, которые одними дебатами не исправить. Все зависит от баланса между экологичностью и потребностями производства. А общество подошло к такому уровню освоения природных ресурсов, что уже нельзя не задумываться над тем, как решать проблемы воспроизводства. Это похоже на жизнь на лезвии ножа. Можно свалиться в одну сторону и оставить после себя пустыню, а можно в другую - и остаться голым.

- Что же делать?

- Стратегическая задача - создать соответствующие производственные мощности и сохранить природу. И задача эта лежит в первую очередь в законодательной плоскости. Однако если эти принципы не соблюдать, то можно попасть в демагогическую лазейку, из которой легко извлекать любые популистские лозунги. Хотим жить хорошо? Дайте нужное количество электричества, дорог, металла, бумаги на душу населения. Но при этом надо сохранять то, что у нас за спиной. И я - как вице-премьер, как министр - не вижу неразрешимой коллизии в этих подходах. Я знаю, что эти вещи сочетаемы, что экология стоит бешеных денег. Но если их не находить в создаваемом продукте, то не будет и экологии.

- Второй вопрос. Главе Коми и республиканскому парламенту предлагают инициировать на федеральном уровне запрет эксплуатации промысловых нефтепроводов, введенных до 2000 года. Не секрет, что наши нефтепроводы устарели…

- Я согласен, что устарели, но кто придумал эту дату - «до 2000 года»? А давайте ликвидируем все жилье, построенное до 2000 года. Вопрос явно поставлен непрофессионалами. Прочность металла, его антикоррозийность может быть рассчитана на 25 лет. Я пять лет проработал в «Северной нефти», которая имеет нефтепроводную систему в почти три сотни километров. И там действует ежегодная 20-процентная система замены. Регулярно проводятся проверки и ремонтные работы. А зачастую мы являемся свидетелями не просто плохого нефтепровода, а закупленной некачественной трубы. Такая труба и через пять лет начнет рваться. Здесь нужна совсем иная система мониторинга.

- Третий вопрос пока не состоявшегося референдума касается золотодобычи на месторождении Чудном, расположенном на территории национального парка «Югыд ва». Против каких-либо работ на этом месте выступают зеленые всего мира, в том числе «Гринпис». Однако начало его промышленного освоения заложено в прогнозе социально-экономического развития Коми на 2017-й и на период до 2019 года.

- Это неграмотная постановка вопроса. В прогноз можно включать то, что в рамках законодательства имеет право на развитие. У нас есть жестко установленные границы национального парка. Есть правила подхода к особо охраняемым территориям. И в этих рамках нет ни одного процента возможности построить на Чудном рудник. Вопрос может решиться только в случае, если изменятся границы национального парка. А пока это все пустой разговор.

- И, наконец, не могу вас спросить о Белкомуре. Когда главой Коми был Юрий Спиридонов (до 2002 года. - Прим. ред.), эту железнодорожную магистраль даже начали строить…

- Это были романтические времена.

- При Владимире Торлопове этот вопрос немного затих, а когда республику возглавил Вячеслав Гайзер, о дороге вновь заговорили, он искал инвесторов, предлагал новые подходы, например -  частно-государственное партнерство. А как обстоят дела сейчас?

- 20 лет Белкомуру - срок достойный, не только чтобы этот проект положить в шкаф, но и серьезно осмыслить: нужна эта дорога или нет. Белкомур - это только по двум регионам вывоз 12 млн кубов лесных ресурсов. Это возможность вовлечения в экономику запертых ресурсов калийных солей Соликамска, которые я бы поставил по экспортному потенциалу на первое место - впереди даже нефти. Я уж не говорю про Архангельский порт. Вообще этот проект позволяет решить целую серию макроэкономических задач. Так что он имеет право на жизнь при определенных условиях.

- Тогда почему же вот уже 20 лет эти условия никак не сложатся? Звезды не могут сойтись?

- У нас очень часто даже в более простых вопросах звезды никак не сойдутся. (Смеется.) Особенно по самому болевому вопросу нашего региона - состоянию угольной отрасли. Сохранять ее или ликвидировать? Будет жить Воркута или не будет? На Крайнем Севере был создан современнейший город. А сейчас мы стоим на распутье: при определенных обстоятельствах у этого города может не оказаться никаких перспектив. И вот как нам сохранить этот кусок российской провинции, в котором прожило несколько поколений, который имеет свою славу и свою историю?

- Николай Николаевич, я думаю, это тема для отдельной беседы, если вы готовы вновь со мной встретиться.

- Конечно, я готов.

Фото Игоря Бобракова.