Июль 1917: репетиция Октября

На официальной демонстрации 1 июля, задуманной организаторами как акция в поддержку правительства, подавляющее большинство знамен и плакатов украшали совсем иные лозунги: «Долой 10 министров-капиталистов!» и «Вся власть Советам!». И в головах людей, наблюдавших многолюдно-уверенное шествие колонн в сторону Марсова поля, невольно возникали сомнения в прочности и долговечности сложившейся властной коалиции.

Анархия - мать восстания

Уже весной в рабочей среде Петрограда резко возросло влияние анархистов. Заняв (как десятилетия спустя хиппи занимали строения под сквоты) усадьбу, до революции принадлежавшую царскому министру Дурново, они оборудовали там свой штаб. Усадьба располагалась на Выборгской стороне в непосредственной близости от заводов «Промет» и «Металлический», вокруг нее был разбит роскошный парк, издавна славившийся соловьиным пением. Немудрено, что окрестности дачи Дурново стали излюбленным местом проведения досуга рабочих, чем анархисты не могли не воспользоваться: они развернули здесь пропаганду своих радикальных идей.

После того как вооруженные анархисты напали на «Кресты», освободив шестерых своих сторонников (кстати, воспользовавшись шансом, из тюрьмы тогда бежали порядка 400 уголовников), Временное правительство зачистило «осиное гнездо» - дачу Дурново от «экстремистов». Один из лидеров анархистов был застрелен, несколько десятков арестованы. Это вызвало среди рабочих Выборгской стороны резко негативную реакцию. На предприятиях начались забастовки.

Когда лидер эсеров Чернов, выйдя к манифестантам, принялся увещевать их, кто-то из рабочих поднес к его лицу увесистый кулак: «Принимай власть, сукин сын, коли дают!»

Расквартированный неподалеку 1-й пулеметный полк также попал под влияние анархистов. Эту самую крупную в гарнизоне воинскую часть можно было назвать боевой единицей уже достаточно условно - солдаты болезненно относились к перспективе попасть на передовую. Когда, к примеру, командование приказало полку отправить на фронт сразу несколько маршевых рот, полковой комитет постановил отправку приостановить до тех пор, пока «война не примет революционный характер»…

Агитаторы анархистов направились в Кронштадт, чтобы поднять на восстание военных моряков. Руководство большевиков, позиции которых также были сильны в Кронштадте и в 1-м пулеметном полку, возражало против вооруженного выступления, но не могло переубедить солдат и матросов. Многие рядовые партийцы заявляли даже, что «лучше выйдут из партии, но не пойдут против постановления полка».

Таким образом, почва для выступления была вполне подготовлена. События ускорил правительственный кризис - пятеро «министров-капиталистов» ушли в отставку вследствие разногласий по вопросу автономии Украины.

Итак,  подумали рабочие,  лозунг «Долой 10 министров-капиталистов» наполовину выполнен без усилий с нашей стороны, а если еще поднажать….

Принимай власть, коли дают!

В расположении 1-го пулеметного полка начался митинг. Тон на нем задавали все те же анархисты. Было решено отправить делегатов в другие воинские части и на заводы с призывом выйти на улицы с оружием.

Около 7 часов вечера выступление началось. К полуночи Таврический дворец, где заседал Петроградский совет, был окружен солдатами и рабочими. Успела пролиться и первая кровь: проходя мимо Гостиного двора, демонстранты попали под обстрел (стреляли откуда-то сверху - из окон или с крыш). Солдаты открыли ответный огонь, появились убитые и раненые.

Солдаты болезненно относились к перспективе попасть на передовую. Когда командование приказало отправить на фронт несколько рот, полковой комитет постановил отправку приостановить, пока «война не примет революционный характер».

Большевики не планировали восстание, но теперь им становилось ясно: помешать развитию событий невозможно. Стало быть, остаться в стороне не удастся. После того как под покровом ночи к Таврическому дворцу подошли 30 тысяч путиловцев, а из Кронштадта поступила информация о том, что утром 20 тысяч моряков прибудут в Петроград, было принято решение «возглавить мирную, но вооруженную демонстрацию».

На следующий день улицы столицы заполонили сотни тысяч манифестантов. Анархисты выдвинули лозунг «Безвластие и самоустройство». Кронштадтцы, высадившись на Английской набережной, двинулись к Таврическому дворцу, но в ходе движения были обстреляны из пулеметов. В их рядах тоже появились убитые.

Стрельба возникала в разных частях города, количество жертв росло. Толпа у Таврического дворца увеличивалась, становилась все более взбудораженной. А в самом здании члены исполкома Совета принимали представителей манифестантов. Требования последних сводились к одному: «Вся власть Всероссийскому Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!» Но - странное дело - подобная постановка вопроса совсем не радовала руководство Совета. Даже наоборот, огорчала…

Когда лидер эсеров Чернов, выйдя к манифестантам, принялся увещевать их, кто-то из рабочих поднес к его лицу увесистый кулак: «Принимай власть, сукин сын, коли дают!»

Увы, усилия митингующих оказались тщетны, ведь речь шла не о захвате власти какой-то группой (большевики и тем более анархисты не ставили перед собой такой цели), а лишь о передаче тем, кто принципиально и упорно не желал ее принимать.

Энтузиазм демонстрантов быстро сходил на нет, а тем временем в сторону Таврического дворца продвигались верные Временному правительству войска. Исполком спешно принял резолюцию: «Вся власть должна остаться в руках теперешнего правительства». Военный министр Керенский дополнительно вызвал воинские части войска с фронта для «защиты революции».

Большевики, видя создавшееся положение, выпустили воззвание: «Теперь, когда воля революционных солдат и рабочих продемонстрирована, выступление должно быть прекращено».

Большая часть матросов 18 июля возвратилась в Кронштадт.

Назад, в будущее

В последующие дни в Петрограде развернулась полномасштабная охота на большевиков. На них спешили повесить всех собак; для обработки общественного мнения газеты печатали вал материалов, обвиняющих руководство РСДРП (б) и лично Ленина в сотрудничестве с германской разведкой. Копии этих статей оперативно расклеивались по всему городу.

Отряд юнкеров ворвался в редакцию «Правды» и произвел там форменный разгром, изломав мебель, избив нескольких сотрудников и выбросив в Мойку свежеотпечатанный тираж газеты. На Шпалерной улице был насмерть забит казаками корреспондент и распространитель «Правды» Иван Воинов.

В головах людей, наблюдавших многолюдно-уверенное шествие колонн в сторону Марсова поля, невольно возникали сомнения в прочности и долговечности сложившейся властной коалиции.

Захвачена был и основная партийная резиденция - бывший особняк Кшесинской. Сначала его собирались штурмовать при помощи тяжелой артиллерии, но большевики решили его не защищать.

Людей задерживали по одному подозрению в принадлежности к опальной партии. Тюремные камеры встречали большевиков - старых своих знакомых. Были арестованы Троцкий, Луначарский, Каменев (последний - самый яростный в партии противник восстания, но кого это интересовало?) и многие другие. Ленин и Зиновьев, избежав ареста чудом, скрылись.

РСДРП (б) опять ушла в подполье, проработав в полной постфевральской легальности лишь пять месяцев.

Первый пулеметный полк расформировали; личный состав, распределив по другим воинским частям, отправили на фронт…

С двоевластием было покончено: Советы добровольно передали свою половину власти Временному правительству, которое теперь возглавил сам Керенский - пламенный трибун и любимец дам. Начатое им июньское наступление обернулось очередным военным фиаско, продовольственное снабжение Петрограда стремительно ухудшалось, деньги обесценивались, недовольство рабочих и солдат никуда не делось - но разве это были поводы для уныния? Ведь большевистская угроза нейтрализована…

Между тем июльские события были лишь репетицией куда более масштабного и значительного эпизода новейшей отечественной истории…