Лера Мордачева: «Кто еще будет менять этот гребаный мир, если не женщины?»

Про стихи: «Попробуй вдохновиться соседом-гопником»

С поэзией все не очень просто, потому что я этот процесс не контролирую вообще. Чаще всего пишу, когда злая или что-то зацепило. То, что сейчас пишут женщины-поэтессы, мне категорически не нравится. Мне все эти сопли кажутся скучными и бессмысленными: все страдают, у всех любовь. Попробуй найти красивое в своем соседе-гопнике, вдохновиться криминальным районом и написать об этом без чернухи – вот чего мне хочется.

Поэзия сейчас становится очень публичным жанром, типа стенд-апов, а мне кажется очень неприличным заставлять публику пускать сопли и умирать вместо того, чтобы рассмешить и удивить чем-то.

Вообще я пишу лет с девяти. Но все пошло более-менее живо только в вузе. Начались всякие слэмы, поэтические конкурсы, даже в Пермь на «СловоNova» свозили меня.

Про «Открой рот»: «Человек вытягивает наугад книгу и читает с закладки»

Это идея Миши Фаустова из Новосибирска. У него там книжная лавка «Собачье сердце». Но просто продавать книжки и винил Мише скучно, поэтому он взял и придумал чемпионат по чтению вслух. Веселился в одном городе, потом стал веселиться в Барнауле, Томске, Кемерово.

Как-то раз я разговаривала с девчонками в любимом баре в Питере и сказала: вот есть такая штука. Надо-то всего найти книжки, рассказать людям о правилах, ну и спросить у Миши разрешения.

Суть в том, что человек вытягивает наугад книгу и читает с закладки: на время, эмоционально, с выражением. Кто это сделает лучше, тот и молодец, тому жюри дарит книжки и пьет с ним водку.

Судьи конкурса почти всегда имеют отношение к литературе: например, нашими завсегдатаями были поэт Ваня Пинженин, писательница и иллюстратор Альфина (она же Саша Голубева).

Вообще, это типично питерская забава, я считаю. Люди живо на такое откликаются, почти всегда бар был полным. В итоге Гриша Старовойтов, который поехал от Питера в Сибирь как наш победитель, дал в Новосибирске такого жару на финале, что лично я вот им очень горжусь.

Про работу: «Я могу заразить идеей, но совершенно не понимаю, что продается и покупается»

В Новосибирске я была заместителем главного редактора журнала «Siburbia». В Питере сначала работала в «Комсомольской правде». Неделю. Хуже издания нет на свете. Нет, там очень профессиональные редакторы разделов, но корреспонденты, они на полном серьезе, со смаком, с радостью обсуждают все детали самоубийств, истории маньяков, педофилов. Они прямо этим живут. Я там проработала несколько дней, меня затошнило, я сказала: ребята, простите. Развернулась, ушла и даже не забрала свои гонорары.

Потом я очень долго долбила журнал «Piterstory» - что-то вроде «The Village», только для Петербурга. «Piterstory» пытается сделать «The Village», но у него плохо получается. Я там проработала главным редактором полгода, положила туда свое здоровье, счастье и жизнь, и в итоге получила х…й с маслом.

Под конец был просто ужас. Тут же мне начали звонить и приглашать на работу в журнал «В курсе». Сиськи и котики. Я там пыталась сделать что-то вроде раздела «Общество». Я из каждого СМИ, в котором работаю, пытаюсь сделать что-то качественное, умное и интересное. Как правило, это никому не надо.

Сейчас я работаю выпускающим редактором: я поняла, что мне вся эта ответственность не нужна. Мне важнее хороший ужин приготовить, иметь выходные и зарабатывать те же бабки. Для души я могу писать в «Siburbia». У меня есть задатки управленца в плане работы с людьми, но нет задатков менеджера. Я могу заразить идеей, организовать, но я совершенно не понимаю, что продается и покупается. Это очень важно в нынешнем медиапространстве, а я этого не чувствую.  

Про амбиции: «Лучшим временем было то, когда я читала по книжке в два дня»

У меня нет каких-то планов на ближайшее время. Я хотела стать актрисой, в итоге актерский зачаток реализуется в поэтической сфере. Ведь поэзия сейчас - это скорее публичная сфера, нежели писательская.

Я, правда, сейчас чувствую кризис небольшой, потому что мне кажется, что у меня нет какой-то базы и материала, поэтому я активно «вкидываюсь» книжками. То время, когда я работала в книжном магазине (и при этом исполняла обязанности заместителя главного редактора), было, наверно, лучшим в моей жизни, потому что я читала по книжке в два  дня. Я читала очень-очень много и при этом еще писала тексты, которые мне нравились самой. И все это еще порождало что-то такое поэтическое.

Про Питер и Новосибирск: «Могу адаптироваться к любой среде без сделок с совестью»

В Питере у меня нет контекста. Я не чувствую себя здесь как рыба в воде, я еще не адаптировалась. У меня здесь было слишком мало, наверное.

Мне очень не хватает здесь хороших людей. Я не хочу никого обидеть, но в Питере мне очень сильно не хватает души. Город красивый, люди вроде все такие умные, интеллигентные, но я не чувствую уверенности и поддержки от людей здесь вообще. У меня все время есть ощущение, если не постоянного кидалова, то окружения людей, которым я не могу довериться.

Я мало знаю истинно питерских людей, но, в общем, они отличаются повышенной чувствительностью и духовностью. Их очень легко обидеть, у них очень развито чувство справедливости и прекрасного. И они совершенно не умеют, к сожалению, приспосабливаться. Короче, выживаемость у них низкая. Сибирские мне всегда импонировали тем, что им все пох. И это очень классная черта, которую я приобрела в Новосибирске за 7 лет: я могу выжить в любых условиях. Я могу адаптироваться абсолютно к любой среде без душевных травм и каких-либо сделок с совестью. Другое дело, насколько мне это будет нравиться.

Еще мне кажется, что питерцы не знают, что делать со всей своей энергией. Они ее спускают в какие-то ненужные задротства. Очень много снобизма: я такой крутой, хотя ничего и не делаю.

В Сибири очень много активных, деятельных людей. Они не могут жить без форумов, бесед, каких-то тренингов, общения. Но для них главное - результат. Если они в ходе какого-то форума, какой-то программы не сделали новый коллектив, новое издание не отпечатали, какой-то продукт не вышел, то это все, провал. Может быть, дело в том, что там более свежая инфраструктура. Все стало складываться только 5-10 лет назад.

О поэтической тусовке: «Все друг с другом спали, все друг друга знают, все друг друга ненавидят»

Поэтическая и журналистская среда очень сильно похожи друг на друга. Что журналисты, что поэты думают только о своем творчестве, своей выгоде и о своем продвижении дальше и очень редко думают о том, кто вокруг. Это нормально, в принципе. Все друг с другом спали. Все друг друга знают. Все друг друга ненавидят.

Может быть, в Новосибирске у меня это все воспринималось легче и душевнее. Хотя, когда я уезжала, я плевалась. Но я с этими людьми очень много говна съела. Очень большая часть моего мозга до сих пор живет там и теми вещами. Все-таки пять лет вуза и еще год-два, это были такие хорошие семь лет, когда я выросла из «девочки из Украины», которой я была.

О себе: «Я была похожа на такую маленькую евреечку»

Я себя могу назвать на 80% украинкой. По папе у меня родня из Львова, польских корней у меня тоже немного. А вторая родня у меня из Крыма, там украинские евреи. Когда мне было лет 16, я была похожа на такую маленькую евреечку. Дедова отца дед ходил на знаменитом паруснике «Санта-Мария», который участвовал в последнем морском сражении Крымской войны.

Мама моя влюбилась в мальчика, который заканчивал военно-морское училище в Севастополе. Потом его по распределению отправили на Камчатку. Там мы жили 5 лет. Каждое лето ездили в Крым, родители сбагривали меня бабуле и дедуле, а сами уезжали куда-нибудь в Карпаты.

О популярности: «Авторитет можно заработать за пару месяцев»

Наверно, в Новосибирске я была такая центровая телка, а тут я никто. Хотя в поэтическо-организационной сфере, я думаю, я имею какое-то место и здесь уже. Важно ли мне это? Нет, хотя мне это и льстит.

И дело не в том, как долго ты работаешь над чем-то: авторитет можно заработать за два месяца, что я и сделала. Дело просто в том, как ты себя год от года чувствуешь и чего ты хочешь от этого. Я никогда себе не ставила цели быть самой п…здатой в какой-то тусовке, я просто делаю то, что мне нравится, всегда. Мне кажется, это очень важно.

Именно поэтому я занимаюсь всем, и как только мне это перестает нравиться, я перестаю этим заниматься. Это нормально, что женщины все время все меняют. А кто еще должен менять этот гребаный мир, если не женщины?

***

а теперь слушай сюда, цыпа:
я тебе не девчуля с массива,
и не губастая рыба.
если я для тебя, принца,
не больно красива,
не напялила платьице
или что-то не так спросила —
ты же у нас босс,
у тебя в кулаке мощь и сила,
запихни их в карман себе и адьес.
я не то чтобы такая крутая,
как дикий плющ,
просто не выношу,
когда при мне несут чушь,
я не верю в случай
и родство душ,
мне вообще не особо-то нужен муж.
нет, я могу, конечно,
напялить шпильки и кружевное жабо —
мне нифига не слабо.
только даже если свернусь клубком
у тебя под боком —
то не стану твоим ребром.
так что если ищешь такую,
что будет штопать носочки,
пока ты спишь,
слушать, как ты дышишь,
и тебя, лося, называть «малыш» —
это, прости, не ко мне,
поищи себе тихую мышь.
 

Лера Мордачева
 

Другие интервью с героями W