Александра Крыленкова: Наблюдать и делать то, что приносит результат

Как и два года назад, Александра вся в делах - во время беседы то и дело смотрит на телефон. Встретиться с девушкой по-прежнему непросто: недавно она улетала в Крым, но не для того, чтобы участвовать там в каком-то мероприятии или выступать на митинге, а просто так - нужно же разобраться, что происходит, своими глазами все увидеть! Теперь вот Александра уезжает в Донецкую область…

- Зачем Вы туда едете?

- Ситуация развивается очень быстро. Оценить ее отсюда тяжело: приходит только отрывочные сведения. В условиях информационной войны у людей возникает потребность в источниках, которым они могут верить. Я съезжу и расскажу, что увидела сама. Я так ездила и в Крым. В первую очередь меня интересовали люди, которые были против присоединения к России. По телевизору выглядело так, будто все «за», но я понимаю, что так не бывает. И на самом деле несогласных людей довольно много. Конечно, крымские татары - простые люди, которые умеют считать и очень адекватно оценивают Россию и российскую «социалку». Вторая категория - студенты. В Симферополе был один из лучших вузов Украины - Таврический университет. Оттуда уже уехало 3 000 человек - студенты, профессура.

- Давайте вернемся в Петербург. Расскажите, что сегодня представляет организация «Наблюдатели Петербурга»? Тот первый сбор два года назад был таким ярким и многочисленным!

- На самом деле их было два. Один - перед выборами, другой - после. И потом стало понятно, что нужно что-то делать. Все хотели сохранить сообщество, связи, найденных друзей, сохранить друг друга. И постепенно начали возникать разные направления деятельности, которые выросли в самостоятельные проекты. Какие-то сегодня более крупные, какие-то - менее. Есть, например, огромное самостоятельное направление «Красивый Петербург», которое входит в структуру «Наблюдателей». Есть наблюдения за чиновниками, за муниципалитетами. Мы учим быть наблюдателями, работаем на выездных выборах. В прошлом году формировали избирательные комиссии - 1200 человек принесли к нам документы. Сейчас вот готовимся к осенним муниципальным выборам. Больше года назад у нас появился наш общий дом на Достоевской, 43.

- А на какие деньги существует организация? Как вы оплачиваете, например, аренду?

- Собираем. Иногда какой-нибудь проект вкладывается финансово.

- Вы участвовали во всех митингах в защиту политзаключенных? Не находите, что в Петербурге уличная активность снизилась дальше некуда?

- Да, уличная активность сильно упала. Мне кажется, в Петербурге произошла такая странная ситуация - здесь эта активность просто ушла в работу. У нас в избирательную комиссию куча народу записалась, в школе общественных защитников учатся 70 человек, в других проектах сколько народу! Люди активно действуют, но на улицы не выходят. Не могу этого объяснить.

- То есть вы работаете тихо?

- Ну нет, я бы не сказала!.. Например, нашу работу в тюрьмах тихой назвать нельзя, просто это другая форма. Уличная активность в Питере не приживается - может быть, это связано с пресловутыми разборками: два оргкомитета, но три митинга. У нас как-то с этим все запутанно. А может быть, дело в нехватке людей, которые умеют хорошо продавливать согласования. В Москве удается согласовать митинги в центре, а у нас уже ничего, кроме Марсова поля, не осталось.

- А чиновники стали больше прислушиваться к общественникам?

- Зависит от сферы деятельности. В тех, где это для них безопасно, прислушиваются: благоустройство, например, хорошо работает, а вот по части выборов у нас откровенные противостояния с городской избирательной комиссией. Они создают какие-то параллельные структуры, псевдонаблюдательские организации.

- В какой сфере сложнее всего работать?

- В тюрьмах, конечно. Но у нас пока там опыта работы меньше, чем в отделах полиции. Нам удалось добиться того, что в отделах полиции начали кормить задержанных. Раньше не кормили. Совсем. Матрац начали давать, но это результаты системной работы, а мы работаем и разово. Вытаскивали, например, женщину, у которой маленькие дети, с мигрантами работали - помогали, когда их задерживали по 150 человек и приводили в отдел полиции. Приезжаешь к ним и говоришь: «Что это? Двенадцать часов у вас люди без еды, без питья!»

- А Вы хотя бы какие-то деньги получаете от своей общественной деятельности?

- Нет, денег никаких я здесь не получаю. Сейчас в нашей семье работает только муж, я иногда беру подработку. У меня был свой бизнес еще два года назад, но именно из-за «Наблюдателей» на него не хватало ни сил, ни времени. Общественная деятельность все отнимала.

- А бывает так, что человек к вам приходит и не выдерживает?

- Бывает, люди уходят. Отправить заявление или пойти на выборы один раз каждый может - в этом нет ничего сложного, но когда люди оказываются в постоянной общественной работе, начинаются сложности. И если у тебя есть семья, работа, то совершено непонятно, как это совмещать. Вот у моего ребенка закончились каникулы. Он меня очень просил сходить с ним в кино, однако у меня не нашлось за десять дней этих трех свободных часов! И это при том, что я не работаю. А еще здесь постоянный стресс - даже в бизнесе такого не было. Самая большая беда общественников - это выгорание: очень немногие могут почувствовать в себе его начало и просто уехать, отдохнуть. Я за два года дважды срывалась.

- Как Вы думаете, почему гражданская активность в последнее время снизилась? Появляются какие-то странные законы, а мы только шутим по этому поводу…

- Это усталость от потоков негативной информации. Когда организовывались первые митинги в защиту заключенных, это было безумно интересно: ого, у нас тут есть, оказывается, политзаключенные! Надо с этим что-то срочно делать! - А потом один заключенный, второй заключенный, пятнадцатый… Ты же не можешь жить на улице! Кто-то из политологов определил, что революция происходит тогда, когда люди находятся в туннеле, в конце которого есть свет. Я сейчас не о революции даже, а о некоем социальном рывке - люди способны его сделать, когда все плохо, но впереди есть свет. Делать что-то, что не приносит результата, противно человеческой психологии.

- Можете предположить, что будет происходить в стране в ближайшие полгода?

- Этого предположить не может никто. Кто мог спрогнозировать Крым в сентябре прошлого года? В каком воспаленном сознании такая идея могла возникнуть? Но сейчас совершенно очевиден экономический спад, ухудшение уровня жизни, повышение агрессии населения. Честно говоря, я думаю, что будет трудно. Но даже в этих условиях нужно нести что-то хорошее, какие-то лучики света.