Герой Ботя и мир глупых взрослых

Актер Борис Драгилев и смешной мальчик Ботя с растрепанными рыжими волосами - один и тот же человек. Вот уже четыре года Борис читает со сцены сказки. Его спектакль называется «Сказки про глупых взрослых», а Ботя - это рассказчик. Подвижный, с горящими глазами, познающий мир больших людей, удивленный и любопытный ребенок. Такой ребенок есть в каждом из нас, нужно только прислушаться и услышать, почувствовать его. 

- С чего началось ваше увлечение сказками?

- Помню, когда мне было то ли семь, то ли десять лет, в городе был такой магазин - «Старая книга», может быть, даже не один. Мы с мамой часто туда заходили. Этот магазин вызывал у меня настоящий трепет. Там все было очень интересно. Старые книжки в пожухлых обложках, некоторые из которых запирались на замок... Они все были довольно дорогие, поэтому мы брали только одну. Очень сложно было выбрать. И вот однажды мы купили очень большую книгу. Мне тогда казалось, что она толщиной сантиметров в пять! Там даже еще яти были. В ней рассказывалось, например, как устроить дома театр теней, как показывать фокусы. И везде были иллюстрации и сказки. Правда, совсем не те сказки, к которым я привык. Там были и кровожадные, и с сексуальным подтекстом. Герою то руку отрезало, то ногу. Или, например, он заходит в пещеру, а там много-много отрубленных голов. Сюжетов я уже не помню, они были не такие простые, как у «Колобка» или «Репки». Но там точно всегда был один герой, который сражался с врагами, с драконами. Это были какие-то восточные сказки.

- Некоторая жестокость в сказках - это нормально, наверное? Ведь это такая гипертрофированная реальность, в которой все преувеличено.

- Это одна из задач сказки - напугать. Существует же целый пласт фольклора - детские страшилки. Сказки и легенды делают страх вещественным. Взять, например, даже совсем современные городские легенды. Якобы в кинотеатрах больные СПИДом оставляют в креслах зараженные иголки. Люди боятся чего-то и придумывает истории, которые под этот страх подходят.

- Но сказки же не только пугают, но еще и воспитывают, так ведь?

- Любая история чему-то учит. Я расскажу случай из жизни, и этот рассказ будет доказывать или опровергать какую-то ценность. Сказка просто делает сложную ситуацию простой. Взять, например, советские мультфильмы. Это же короткие басни, поучительные истории. По-другому и быть не может. Бесконечные японские мультфильмы с бесконечным сюжетом - это что-то совсем другое.

- А чему, по-вашему, сказки должны учить детей?

- Я прямо как солдат в окопе сижу и постоянно отстреливаюсь от этого вопроса (смеется). Попробую вам объяснить. Вообразите себе Вселенную. Что-то розовое, белые точечки, как на снимках из космоса. Представьте ее как единое целое. А теперь присмотритесь - видите? Вон там внутри есть жизнь. Чего хочет эта жизнь? Остаться в живых. Она беспрерывно создает каких-то существ, которые получают опыт выживания и передают эту информацию дальше, из поколения в поколение. Вся история цивилизации - это история получения опыта. Ты живешь для того, чтобы сохранить чужой и привнести свой, научить чему-то других людей. Больше никакого смысла в жизни нет.

- То есть сказки - это передача жизненного опыта одного поколения другому?

- Ну, если совсем грубо говорить, то да.  

- А какая у вас любимая сказка?

- Сразу вспоминаю, как в детстве папа приводил меня в магазин игрушек. «Вот, выбирай одну, мы ее купим». Я мог два часа ходить по магазину и так и не выбрать ничего. Это было мучительно. Так же и со сказками, не могу выбрать одну. Мне нравятся все: и западные, и восточные.

- Сейчас усиливается конфронтация между российскими и иностранными мультфильмами. Министр культуры Мединский предлагает, например, телеканалу «Карусель» показывать только отечественные мультфильмы. Как вы к этому относитесь?

- Я своему ребенку показываю советские мультфильмы. В детстве я смотрел «Том и Джерри». Это мультфильм, целиком основанный, конечно, на западном мифе. Мышонок - это такой буржуа. А кот - это люмпен, агрессивный народ, буржуа его побеждает. Конечно, можно смотреть иностранные мультфильмы. Есть чудесные диснеевские, рассказывающие об общечеловеческих ценностях. Но есть мультики, которые нам совсем неблизки, они из другой культуры.

- О чем спектакль «Сказки про глупых взрослых», кто такой Ботя?

- Это маленький мальчик, которого поставили на стул в компании взрослых. И он один борется за весь детский мир, вступает со взрослыми в неравный бой. Ему тоже нужно стать взрослым, но оставить детство в себе. Ботя преодолевает тотальную власть взрослых в мире. Говорит им, что существует еще и детский мир, рассказывает о нем истории. Он не хуже, не лучше, он просто заслуживает уважения, взрослые не считаются с этим миром. Ботя - тот самый герой, который вступает в противоборство с превосходящими силами противника. 

- То есть детство находится в конфронтации со взрослым миром?

- Нет, это неправильное понимание конфликта. Тогда можно говорить о том, что женщины находятся в конфронтации с мужчинами. Блондинки - с брюнетками. Это все-таки не конфронтация, а борьба противоположностей, в результате которой происходит некий синтез, рождается что-то новое.

- Вы как-то следили за детьми, когда создавали образ Боти?

- Нет, не следил. Я прочитал книгу Марии Осориной «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых», где она очень точно описала, какие стадии ребенок проходит, взрослея. Сначала ему нужно выйти из кроватки, потом выйти из спальни, дойти до площадки у дома, перейти через дорогу… Дети постоянно что-то преодолевают и творят свой мини-мир, который готовит их ко встрече с реальным миром.

- К вам на спектакль приходит больше детей или взрослых?

- Ребенку будет интересно прийти на мой спектакль только с мамой или папой. Если будут одним первоклассники, они ничего не поймут. Будут мозаично воспринимать. Взрослые же помогут собрать все в одну картину. Однажды пришли только дети, и спектакль вообще пошел в другую сторону. Потому что они смеялись над тем, над чем никогда не смеялись бы взрослые.

- А сколько всего спектаклей вы уже отыграли?

- Девяносто шесть, кажется. В следующем сезоне точно будет сотый. Я как-то специально не запоминаю, чтобы не ужасаться тому, сколько времени уже прошло.

- Не устаете от образа мальчика?

- Это очень странный вопрос. Вот спросите у Полунина: устает ли он от своего образа? Это моя ипостась, одна из моих частей. Я ее проживаю. Это тот же самый я.

- Какие сказки вы советовали бы читать детям?

- Мне очень нравится шведская система сказок. Астрид Линдгрен, Туве Янссон. Это  лидеры детской литературы. А у нас есть Чуковский, которого почему-то никто не помнит, хотя он уникальный, не у всех есть такой талант. Я бы хотел сделать по нему спектакль. Еще люблю «Буратино» Толстого. Очень хорошая вещь, самодостаточная. Удачный пример в отличие от «Ну, погоди!», сюжет которого тоже заимствованный. Есть еще «Вредные советы» Остера. Он изобрел этот чудесный прием, когда писатель подстраивается к ребенку: «Мы с тобой заодно!».

- А из современных сказок?

- Современные сказки я знаю плохо. Мне нравится Дмитрий Гайдук. У него такие субкультурные,  растаманские сказки, которые я бы не списывал с парохода современности. Некоторые из них можно читать детям. Я, например, взял в спектакль его сказку о девочке и призраках. Сюжет такой: в доме завелись призраки и начали спорить, есть ли на свете маленькие девочки. И перед девочкой встает важнейший вопрос: есть ли  она на самом деле? И если есть, то как доказать свое существование? Еще я знаком с Хельгой Патаки, она пишет городские сказки. Я постоянно ищу новых авторов, мне присылают ссылки, я просматриваю и вижу, что либо сказка вторична, либо это пародия. Переделок «Красной Шапочки», например, очень много! А мне интересно, чтобы это была самодостаточная вещь, основанная на каком-то новом мифе, а не паразитирующая на одном из уже существующих.