Общественным инициативам прописали долгий путь Общественным инициативам прописали долгий путь спецпроект
Санкт-Петербург погода в Петербурге
Доллар 92.26
Евро 99.71
Юань 1.27

Марат Гельман: «В России духовность - это канон, мертвечина, а любой поиск – грех»

 Известный галерист - о мракобесах, фетишировании прошлого и современном искусстве

 


По выставке Icons, открывшейся в креативном пространстве «Ткачи», для публики будут устраивать экскурсии. Будут, видимо, что-то объяснять о соотношении духовного и художественного. OK-inform повезло - нашим экскурсоводом был сам куратор, Марат Гельман. Он не только рассказал, о чем, по его мнению, выставка, но и поделился кое-какими соображениями об искусстве, религии и жизни в России.

- Марат, ваша выставка называется Icons, и все работы здесь - вариации на тему икон. А как вы относитесь собственно к православной иконе?

- Для меня икона - это произведение искусства. Мой трансцендентный опыт не связан с иконами, с церковью. И, собственно говоря, все, что здесь представлено - не является сакральными предметами.

Тут есть три иконы художника Макарова. И даже он говорит, что ни в коем случае не надо их воспринимать, как сакральные изображения. Хотя он относится к той группе художников-нонконформистов, которые помогали верующим, пока вера в Советском Союзе была под запретом.

- То есть вы четко разделяете, что есть искусство, а что есть религиозный акт? Вот художник Гор Чахал написал на табличке рядом с картиной, что вообще любое искусство - духовно.

- Современная индуистская религиозная традиция считает, что каждый художник в каком-то смысле является священником. Тут можно рассуждать.

На самом деле каждый художник,  говоря «искусство должно то-то и то-то» - говорит о своем искусстве. У них есть какой-то конкретный замысел. Вот Осмоловский скажет: «Искусство должно бороться с властью!» И он прав - но по отношению к своему искусству. А другой скажет – «Искусство ничего не должно».

Почему я с 1990-го года занимаюсь современным искусством? Мне интересны конкретные живые люди, я с ними работаю больше, чем с их артефактами. Здесь на выставке, правда, есть работа умершего художника Шварцмана, но это потому, что важно было обозначить определенное направление - мистические искания.

Тут, кстати, наоборот: он-то считал, что нарисовал икону, сакральный предмет. А получилось произведение абстрактного искусства.

- Марат, вы собираетесь как-то отвечать на все эти нападки?

- Вот так я и отвечаю на них - выставками. А как еще это можно сделать?

Понимаете, базовая проблема - не конкретно этих нападающих, а вообще нашего общества - вот в чем. У нас очень высоким статусом обладает слово «духовность», а в паре с ней идет понятие «бездуховность».

Во всем мире «духовность» - это поиск. Духовный человек - это человек ищущий, сомневающийся, ошибающийся. Он пытается найти свой опыт, свой вариант разговора с трансцендентным. В России - наоборот. «Духовность» - это канон. Мертвечина. А любой поиск - грех.

Мне на Кубани говорят: «У нас высокая духовность, высокое искусство». Я говорю: «Покажите пример». Мне показывают обыкновенную саблю, покрытую патиной. Таких сабель, наверное, были тысячи когда-то. Но за счет того, что на ней патина, и надпись на ней сделана ижицей, она духовна. То есть старина - это духовность, а современность – это бездуховность? Это просто Оруэлл какой-то! На самом деле, все наоборот.

Художники, которые здесь представлены, не претендуя ни на какой статус учителя, - они духовны. Они ищут, каждый находит какой-то свой аспект жизни...

- Вы как-то объясняете себе психологические причины такого консервативного подхода? И ведь это у нас не только в религиозной сфере присутствует.

- Тут надо думать. Почему у нас прошлое так фетишизировано? Нужны философы, которые нам объяснят, почему мы такие.

Но я в одном уверен: такая ситуация ненадолго. Технический прогресс нам в помощь. Они же тоже пользуются всеми этими гаджетами.

В 1995-м году я какое-то время был президентом Интернет-академии. Помню, постоянно приходилось отвечать на письма, в которых говорилось: «интернет - исчадие ада», «слуга сатаны»... Причем это писали вполне приличные люди. У них был какой-то ужас перед новым.

Потом освоились. Появились первые рисковые священники, которые завели свои блоги... Теперь это - общее место.

Я очень надеюсь, что моя выставка поможет победить существующее недоверие со стороны Церкви.

Должен быть какой-то следующий этап отношений. На самом деле он уже начался. Мы по-другому ведем диалог со священноначалием. Они уже заинтересованы в том, чтобы выглядеть прилично. Один из самых крупных священнослужителей, не буду говорить, кто - прислал мне письмо, где говорится: «Мы открещиваемся от этих сумасшедших! Мы к этому не имеем отношения».

- Простите, но ведь как раз самые известные церковные спикеры поддерживают православных активистов! Протоиереи Чаплин, Смирнов...

- Ну, они такие, какие есть. Я думаю, если бы от них это зависело, они бы сказали: «Лучше бы всего этого вообще не было».

- Чего - этого?

- Современного искусства, людей, которые по-другому верят в Бога. Но это не во власти РПЦ. И ситуация повернулась так, что им выгодней взаимодействовать.

Причем это касается же не только православной церкви. С католиками то же самое. Они смиряются.

Вот через 60 лет они убрали закрашенные места на обнаженных фигурах в Сикстинской капелле. Не потому, что они хотят, чтоб у них была обнаженка. Они просто поняли, что их считают за уродов, которые погубили шедевр!

И вот они - и католики, и православные - не хотят быть в наших с вами глазах уродами и мракобесами. А мы им помогаем, толкаем их к этому.

- Но акцию Pussy Riot в храме они, я так понимаю, еще не готовы принять?

- Если честно, Pussy Riot вообще мало кто готов принять.

- А вы?

- Когда это все случилось, я написал, что лучше бы этого не было. Мы так долго отстаивали наше право делать то, что мы хотим, в музейном пространстве. А эта акция разрушила многие договоренности.

Я стал защищать Pussy Riot, только когда их стали неправедно судить.

И я отказываюсь сейчас критически разбирать их панк-молебен. Грешно говорить, что они плохо поют, когда они сидят за это в тюрьме. Вы их сначала освободите и оправдайте.

Тогда я сам соберу искусствоведческий консилиум. Причем специально подберу людей, которые будут их мочить, говорить, что это плохое искусство... Тут уж либо дискуссия, либо тюрьма.

- То есть тюрьма защищает художника от критики?

- С моей точки зрения, да. Но при этом речь же не о том, что художник должен быть вообще освобожден от ответственности за проступки.

Радикальный художник, как и радикальный политик, это человек, который внутри себя решил проблему, что он готов преступить закон. Важно, чтобы все не становились радикалами. Но иногда такие люди, которые готовы сесть в тюрьму ради чего-то, наверное, нужны обществу.

Вот активист Александр Бренер нарисовал доллар на картине Малевича, и отсидел за это 5 месяцев. И никто, даже те, кто понимает смысл его акции, не протестовал. В случае с Pussy Riot проблема в абсолютно несправедливом суде.

Когда группа «Война» устроила свою единственную удачную акцию с Литейным мостом - проступок тоже был. Наверное, можно было им всадить рублей 500 штрафа за хулиганство. Но вот жест был масштабный. Это - искусство.

Когда эти же люди перевернули и сожгли машину, проступок был большой. А художественный жест - никакой. Я к этому относиться, как к искусству, не хочу.

- По поводу радикальных политиков... Вот депутат Милонов, он же явно тоже занимается своего рода перформансами, он рассчитывает на эстетический эффект.

- Я в этом не уверен.

Раньше я думал, что это такой юродивый, который случайно попал в Закс и там расцвел. А когда был телемост с Петербургом на одном петербургском телеканала, я понаблюдал за Милоновым. И понял, что он не сумасшедший. Это абсолютно рациональный человек, который выбрал себе такую пиар-стратегию. Он играет вами, журналистами, он знает, что журналисты будут на него реагировать, и что он получит свою аудиторию. Свои 15% людей, которые уверены, что все зло - от геев.

Но, я думаю, пик его карьеры закончился на этой выставке. У него был момент близости со Смольным. Ему казалось, что он очень нужен. Он высказывал какие-то вещи, которые Смольный не может высказывать. Он это делал, как Жириновский при Администрации президента...

И вдруг - все. Это кончилось. Вот здесь и сейчас. Милонов продолжает высказываться, а Смольный говорит противоположное, и выставку эту разрешает.

Другие материалы о Марате Гельмане на OK-inform

Марат Гельман: «Русская икона и египетские мумии принадлежат всему миру».

Гельман может создать музей Icons в Петербурге.

Комитет по культуре не будет запрещать выставку Гельмана в Петербурге.

Материалы по теме
 
Человек города Человек города: Александр, инженер-программист, 32 года Нужна ли в интернете цензура?
Самое читаемое
Комментарии