Общественным инициативам прописали долгий путь Общественным инициативам прописали долгий путь спецпроект
Санкт-Петербург погода в Петербурге
Доллар 92.59
Евро 100.27
Юань 1.27

Ларины из Холодных Ручьев

 Фото: Евгения Дылева/OK-inform Фото: Евгения Дылева/OK-inform Пушкинское признание «я вас люблю, чего же боле...» маме и дочке - Татьяне и Ольге Лариным - доводилось слышать, пожалуй, чаще, чем самым преданным поклонникам творчества великого поэта

Странные времена

Детство Татьяны Лариной прошло в местах, где жили ее предки, на ижорской земле, в деревне Холодные Ручьи. Бабушка - представительница древнего коренного народа ижора, традиции которого и язык десятилетиями стирались в эпоху безвременья. Вместе с исконными именами, названиями населенных пунктов - самой историей. Тем не менее в семейных преданиях и альбомах сохранились свидетельства жизни родных.

У Таниной бабушки, Меланьи Федоровны, в паспорте слово «ижорка» было зачеркнуто, взамен написано: «русская». А фамилию она взяла мужа - Ивана Матвеева, построившего дом в деревне Холодные Ручьи. Поначалу семья жила в Сойкино (ныне Вистино).

«Странные были времена - стояла деревня по одну сторону реки, но кому-то из местных реформаторов в послереволюционное время захотелось больших перемен, и велено было ее перенести на другой берег. Никто потом точно не мог сказать, по какой причине это произошло, однако дома оказались здесь», - рассказывает Татьяна Ларина, открывая семейный альбом на одной из первых страниц с бабушкиной фотографией.

У Меланьи Федоровны лицо выразительное, все в морщинках, а взгляд - живой, кажется: вот-вот улыбнется. «Но вообще-то она была строгая, сильно верующая - каждое утро молилась. Очень плохо говорила по-русски, главным, родным языком для нее был ижорский, и ее дочь Клавдия, моя мама, заговорила по-русски только тогда, когда пошла в школу».

На снимке Клавдия - молодая, красивая, «крепко сбитая» девушка с шикарными волосами, заплетенными в косу. «А вот это я! - показывает Татьяна на коренастую девочку лет восьми. - Школа у нас была в соседней деревне, в Ленинград ездили редко, разве что форму покупать, чаще наведывались в Нарву. Школа была в соседней деревне, классы объединяли. В первом нас было только четверо, и мы учились вместе с третьеклассниками, а второй класс занимался вместе с четвертым, в одном кабинете. А после восьмого класса перешли в котельскую школу».

В Нарве у Клавдии жили родственники, которые время от времени к ним приезжали. Леса в этих местах богатые, гости собирали ягоды да грибы и уезжали их продавать (зарплаты тогда не было - бумажки на трудодни). Над Таниной ямочкой на носу родственники добродушно посмеивались: «Давай глиной замажем», - и девочка обижалась...

Мама Танина, Клавдия, тоже в свое время училась в Котлах. Школа располагалась в старинном доме с историей. Здание не сохранилось - разрушилось. На снимке мама с подружкой среди других детей - на ступенях этого каменного дома. На обороте фотографии - подпись: 1935 год, 8-й класс... После войны Клавдия закончила педагогический институт имени Герцена и всю жизнь преподавала в школе историю и географию, а если не хватало учителей прочих предметов, заменяла и их - например, вела домоводство.

Назови дочь Татьяной

То, как сначала Клавдия, потом ее дочь Татьяна, а спустя много лет и внучка Ольга стали Лариными и с этой фамилией не расстаются - отдельная история. «Знаю, что отец, Виктор Николаевич Ларин, родом откуда-то с Волги. Знакомство родителей состоялось в тяжелейшее военное время. Мама рассказывала потом, что немцы наступали, и она из своей деревни ушла воевать вместе с нашими войсками. Ее взяли в штаб работать с документами - к тому времени она уже окончила школу. А Ларин был командиром автороты. Брак родители официально зарегистрировали во время войны».

Похоронка, начинающаяся словами «ваш муж погиб...» пришла в августе 1946 году из Австрии. С войны Виктор Ларин так и не вернулся. Как потом рассказали близким, он ехал в открытой машине «Виллис» по разбитой дороге с ухабами. «Я эту машину увидела в первый раз в Москве, на Поклонной горе. Кабина и открытая площадка... пыталась представить, каким мог быть тот трагический случай. Войну человек прошел, был защитником Ленинграда там, где люди гибли тысячами - на Синявинских высотах, а здесь - такое», - сокрушенно говорит Татьяна. После войны супруги на какое-то время задержались в Австрии, но когда стало ясно, что Клавдия в положении, солдаты, собрав какие-то вещи, посадили ее на поезд. Больше она мужа не видела, но помнила, как тот говорил: «Если родится дочка, назови ее Таней. Будет Татьяной Лариной».

Виктор Ларин был человеком творческим. Сохранилась труба, на которой он играл. Татьяна помнит рассказы матери о том, как игру отца на пластинку записывали, но, к сожалению, пластинка не сохранилась.

Аrvo а

За большой беленой печкой в их деревенском доме - карта, которую еще дед вешал. Ижорский язык тогда был «изгнан». Бабушка умерла в 73 года, когда Таня закончила школу, в 1965 году. «В памяти у меня осталось разве что несколько ижорских слов. Помню беседы - то, как родные говорили между собой, а я все одно повторяла: „arvo а“, то есть „понимаю“. А сама-то ничего не понимала, только что-то схватывала частично. Как-то (мне тогда было лет семь) мы приехали в город за формой, сели отдохнуть на скамейку в сквере напротив Исаакиевского собора. Рядом пристроились какие-то иностранцы. И я поймала себя на том, что понимаю, о чем они говорят. Это были финны. Оказалось, ижорский язык схож с финским. Маме шепчу: «А чего это они по-ижорски говорят?» - делится Татьяна воспоминаниями.

В школе всех детей обучали навыкам сельскохозяйственной деятельности. Они получали права животноводов-механизаторов, ездили на тракторах. Доили коров разными способами - «елочками» (определенным способом расставляли коров и подключали доильные аппараты) и «каруселями» (доильные аппараты ставили по кругу). Приезжали преподаватели сельскохозяйственного института, приглашали поступать в вуз без экзаменов, но мало кто шел учиться.

Татьяна вспоминает: «Как-то приехала в Ленинград, шла с подругой по Загородному проспекту. Прочла объявление организации „Фасадремстрой“: „Требуются водители третьего класса на должность электрокарщика“. Решила зайти, но дверь оказалась закрытой. Заглянула во двор и увидела толстого дядьку, сидящего на подоконнике. „Что вы ищете, девушка?“ - спросил он. Объясняю, что работу. Подруге была дана отставка, а меня взял, и принялась я ездить на маленьком электрокаре: площадка, контроллер, два рычага. „Рассекала“ по городу от Апраксина двора до Васильевского острова. Возила материалы на строительный участок. Это мне очень нравилось! По дороге многие узнавали. Помню, Дворцовый мост деревянный, колеса лысые, карабкаюсь - не подняться. Из троллейбуса водитель кричит: „Помочь?“ Наверное, забавно было на меня смотреть: рот до ушей, щеки румяные. Постовые стоят на перекрестке, машут... На электрокаре работала долго, пока их не заменили на более продуктивную технику. Вначале начальник заставил учиться, отправил в счетно-кредитный техникум. Перевели на должность нормировщика. Потом стала инженером по труду, начальником отдела - до пенсии в „Фасадремстрое“ отработала. Уходила начальником отдела труда и зарплаты».

Семья

Муж Татьяны, Николай Тихомиров, человек талантливый. В свое время он приехал в Ленинград поступать в институт культуры на отделение театральной режиссуры у Чистякова. Его тогда перевели из Кандалакшского дома культуры. Не сразу, но поступил туда, однако, к сожалению, не закончил. Как-то неудачно сравнил на экзамене Ивана Грозного со Сталиным. Помешали учебе «политическая неблагонадежность» и разбросанность творческой натуры...

«Компания у них была забавная: Семен Фурман, другие известные сейчас личности. Мальчики и девочки в одной квартире по комнате снимали. У девочек - порядок, а у этих гениев комната разрисована, со стен смотрели глаза „человека мира“. Мы познакомились в ЦПКиО совершенно случайно, и только спустя пять лет я вышла за Николая замуж. Когда его призвали в армию, он привез свой чемодан на хранение. Думаю, если бы этого не случилось, я бы его никогда больше не увидела, - улыбаясь, вспоминает Татьяна. - А в чемодане всего-то и добра, что вырезки из газет, в которых сказано, какой он талантливый и замечательный. Скажу одно: есть у него хорошая черта - он никогда ничем меня не напрягает, ничего не диктует».

Детей у них двое - Ольга и Андрей. Между ними 12 лет разницы. Андрей пошел по стопам бабушки - учится в педагогическом институте, на факультете психологии. У Ольги подрастает сын Даня.

Когда Татьяна родила дочь, ее назвали Ольгой. Понятно, что никакой речи и быть не могло о том, чтобы назвать иначе. «Мы тогда жили в коммунальной квартире. Как-то наш творческий папа выполоскал и повесил Ольгину пеленку сушиться так, что мы об этом до сих пор вспоминаем. Он просто сжал ее в комок и каким-то образом умудрился пристроить этот ком на веревочку. А потом шутил: “Ну, что я и куда с этими ручками?“ В родную деревню постоянно ездим летом. А зимой - только на Рождество, причем обязательно все вместе. Такая сложилась традиция».

Ларины вспоминают, что когда-то людей было больше, причем таких, которые считали ижорский язык родным. Сейчас ижорцев всего двое: Надежда - знаток окрестных лесов (и в негрибное лето непременно их отыщет), бабушка большого семейства и прежде живший по соседству Сергей, но тот нашел себе «барышню» и переехал в Нежново. «Помню, насчитала в пятнадцатилетнем возрасте пятнадцать дворов постоянных жителей, а теперь постоянных практически нет, - удрученно вздыхает Татьяна. - Но, надеюсь, те, чья судьба так или иначе была связана с этими местами, хотя бы в укромных уголках памяти хранят воспоминания, которые передают детям. Без этого не может быть продолжения, которое обязательно должно следовать».

Справка OK-inform

Ижо́ра (ижо́рцы, самоназвание ижора, инкеройн, ижоралайн, карьялайн, ижор. inkeroin, ižora, ižoralain) - финно-угорский народ, в древности - основное (наряду с водью) население Ижорской земли.

Холодные Ручьи - деревня в Нежновском сельском поселении Кингисеппского района Ленобласти. Впервые упоминается в писцовой книге Водской пятины 1500 года как деревня Кривой Ручей в Каргальском погосте Копорского уезда. На карте Ингерманландии А. И. Берргенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена как деревня Kolodna. На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года упоминается как деревня Холодные Ручьи, или Новая Дача.

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года она записана как деревня Kylmä oja (Новая Дача, или Холодные Ручьи) и указано количество ее жителей на 1848 год: ижоры - 30 мужского пола, 27 - женского пола, всего 57 человек.

Согласно Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний, в 1860 году деревня называлась Холодные Ручьи (Новая Дача) и состояла из 12 крестьянских дворов, к югу от нее находилась деревня Новая Дача (Амелька) из 4 дворов.

Материалы по теме
 
Человек города Человек города: Иван, битмейкер, 20 лет Сколько стоит образование?
Самое читаемое
Комментарии