Безработица по-петербургски способна удивлять

«В этом году произошло то, чего не было никогда»

- Дмитрий Семенович, в июле 2015 года назывался уровень безработицы в Санкт-Петербурге 2,5% - по данным Росстата. Вы говорили, что в поисках работы находятся примерно 13 тысяч человек и называли ожидаемый уровень регистрируемой безработицы на осень примерно в 15 тысяч человек. Оправдался ли прогноз?

- Не надо путать два важных показателя: первый - это ожидаемая безработица по критериям МОТ (международной организации труда) - это было 2,5%. Сейчас он снизился до 1,9%. И есть безработица регистрируемая. В июле она составляла около 12 тысяч человек, сейчас - примерно 12 700. Но в этом году произошло то, чего на моей памяти не было никогда: у нас регистрируемая безработица как начала снижение в июле, так и продолжила снижаться до середины октября. Такого не было, это впервые как минимум за 25 лет!

- Интересно! И чем это объясняется?

- Этот вопрос очень сложен для меня, потому что я в эту тему погружен... Скорее всего, сработала некая инерция, стереотип: ничего сверх хорошего на предприятиях не происходит, многие из них начали сокращать свою численность - не бегом, небыстро, но понемногу сокращать. Размер пособий не поменялся: он как был в 2009 году (минимальный - 850 рублей, максимальный - 4 900), так и остался. Найти работу по-прежнему трудно... Осталось и обычное дежурное сезонное явление: в сентябре отдали детей в школы, грибы-ягоды кончились, и люди пошли регистрироваться... Обычно в это время начинался рост регистрируемой безработицы. Но в этом году раскачка шла дольше, чем можно было ожидать. Скорее всего, это просто реакция совокупного безработного: не надо спешить легализовать себя в этом статусе, ничего хорошего не надо ждать. Мне кажется, это просто такая реакция.

- А вот сейчас этот условный совокупный безработный осознал ситуацию - и как рванет регистрироваться!.. Ведь жить на что-то надо, и надо думать о перспективах...

- Жить на что-то и легализоваться - это разные вещи. К сентябрю у нас почти не осталось нереализованных программ переподготовки. Кроме того, если идти учиться всерьез, то это на месяц-полтора: стоять в очереди, оформляться, беседовать с психологом - это все занимает время. Присутствует определенная инерция. Да, сказалось и желание жить на авось - а вдруг что-то срастется? Кроме того, на предприятиях все надеялись, что осенью придут заказы, экономика развернется. Но заказы пришли не все, многие предприятия получили подтверждения по крупным долгоиграющим заказам только в начале декабря. Так что если искать причину в таком сбое, то можно сюда отнести и то, что на производствах жили надеждой, что рост все-таки начнется. Сейчас перестали ждать и стали регистрироваться. Но есть объективная картина: в сентябре безработица по МОТ была выше, а сейчас стала сокращаться.

- Интересное явление...

- Есть на нашем петербургском рынке труда еще одно явление, на которое почему-то мало обращают внимание: из общего числа работающих очень много трудовых мигрантов. Но не тех, которых в общепринятом смысле воспринимают как иностранцев. По закону трудовой мигрант - это любой человек, приехавший на работу с другой территории, не постоянный житель. «Чистых» мигрантов-иностранцев у нас всего 25% - я говорю только о легальной сфере.

- Массовые сокращения ожидаются?

- Мы не можем конкретно называть предприятия, уведомляющие нас о сокращениях. Но сказать, что получаем жуткие цифры - нет, нельзя. Получаем уведомления о сокращениях, что через месяц сократят 20, 30, может, даже 150 человек, но на 3 млн работающих это - обычная текучка. Жутких явлений не видно пока.

- Но ведь кризис не может не затронуть вашу сферу...

- Мы все говорим про кризис, но забываем одну замечательную позицию: наш город обладает сбалансированной и дифференцированной экономикой. Возьмем самый простой пример - рынок туризма. Есть там проблемы?

- Конечно, есть.

- А у меня - другие ощущения. Вырос въездной туризм. Я говорю исключительно про экономику Петербурга, про то, на чем мы зарабатываем. Те, кто работает в сфере выездного туризма, создают не так много рабочих мест, как те, кто на въездном. А он как раз очень сильно изменяется. Раньше было больше туристов из Европы - сейчас едут туристы из Азии, так называемый «красный туризм», Восток. Плюс паромный туризм развивается. Выездной туризм - да, начал падать. Реальная зарплата снижается, но номинальная все равно растет. Кстати, об этом говорили в январе прошлого года, и так оно и получилось. И вот эта высокая степень дифференциации позволяет держаться на плаву. Начало расти судостроение и все, что связано с гособоронзаказом. Это - дополнительные рабочие места, причем как на предприятиях, непосредственно связанных с ним, так и у субподрядчиков. Есть рост, однозначно.

- Привычно слышу жалобы малого бизнеса...

- Потребительский рынок? Да, было определенное сокращение, но если посмотреть на структуру, то видно, что некоторые сети растут, некоторые явно снижают объемы продаж. Очень меняется структура продаж. Какие-то виды идут явно вниз (товары длительного пользования, электроника), но опять-таки не совсем однозначно. Начала расти электронная торговля...

- Но вот сейчас на нее поднимут пошлины, и она накроется...

- Ну, не все интернет-магазины торгуют напрямую из-за рубежа. Стиральную машину или холодильник из-за границы по почте не повезете. Да, этот рынок снижается - но помните, как в конце 2014 года покупали по 3-4 телевизора? Зачем - никто ответить не может. Потом это все появилось на вторичном рынке. Понятно, что кризисные явления есть. Но у нас процесс идет более плавно. Хотя сказать, что снижение доходов населения радует, нельзя. Более 15 лет  назад были приняты системные решения по содействию малому бизнесу. И сейчас еще есть чем заняться. Но то, что Петербург прошел 15 лет назад, сыграло свою роль.

Малых предприятий у нас больше, чем в любом другом субъекте - около 300 тысяч. Если говорить о легализации трудовых отношений в малом бизнесе, то у нас сложно найти ситуацию, когда кто-то торгует с рук. А в других регионах это норма. У нас малый бизнес оформлен, поставлен в определенные рамки и платит налоги. Конечно, есть нюансы, но бизнес сосчитан и легализован. И если проанализировать структуру доходов бюджета за 9 месяцев 2015 года, то малый бизнес дал доход. Это то, что на первый взгляд не видно, но меры поддержки малого бизнеса дают свои результаты, потому что в свое время были приняты правильные стратегические решения. Это все создало возможность диверсификации экономики и перевода ее на современные рельсы. Потому что город постепенно превращается в город с экономикой знаний.

- Так только у нас происходит?

- В Москве все тоже хорошо в плане денег, бюджет Москвы в 3,5 раза больше бюджета Петербурга. Это особенность политики, модели управления городом. У нас начиная с 300-летнего юбилея Петербурга в город были вложены огромные федеральные деньги, колоссальные цифры. Проекты осуществились: КАД, ЗСД, новый аэропорт, достроена дамба... Мы сейчас это воспринимаем как должное, но этого же не было! То, что в город пошли большие деньги и системные инвестиции, - это тоже создало дополнительные рабочие места и дополнительный бизнес.

- Дмитрий Семенович, что будет с иностранными трудовыми мигрантами? Каковы будут квоты, будет ли их снижение?

- Вы знаете, что теперь квоты оставлены только для стран, откуда люди приезжают в рамках визового обмена, и тут они остались неизменными. В 2015 году, например, из 25 тысяч мест не выбрана и половина. В следующем году будет такая же картина. Там, где идет безвизовый режим, говорить о серьезном снижении я бы тоже не стал. Все надо посчитать. Квотный механизм отменен, введены патенты. Сколько их будет выдано по итогам года, сказать сложно, потому что из этого числа полностью выпали Армения, Киргизия, вступившие в ЕАЭС. Тем более - это другая система подсчета. К 2016 году могут быть сокращения в пределах 10%.

- Патентная система себя оправдала?

- Это решение принято федеральными органами, а я работаю чиновником, поэтому оценку дать не могу.

- Как будет с турецкими, украинскими трудовыми мигрантами?

- Из граждан Украины можно выделить только жителей Юго-Востока: если они оформили свой статус пребывания в РФ, то могут тут работать без ограничений. У всех остальных те же права, что и у граждан Узбекистана, Молдовы и т.д. Преференции сняты. А если Украина введет визовый режим, как собирается, то для украинцев это будет катастрофой, потому что сегодня в России как минимум 1 млн украинцев работают постоянно и около 1,5 млн приезжают на заработки, причем большинство - с Западной Украины. И для них получать визу будет большой проблемой. Проблемы и так, впрочем, будут, потому что приобретение патента, экзамены - это все стоит денег, а на Украине денег нет.

- А как с рабочими из Турции?

- Примерно в таком же режиме. С 1 января 2016 года продолжат действовать те трудовые договора, которые уже заключены в рамках действующих виз. Вопрос их продления - это вопрос политический. Давайте дождемся постановления правительства РФ, там будет определен перечень лиц и организаций, которые правительство РФ посчитает возможным сохранить в качестве подрядчиков и заказчиков.

- Но если иностранных рабочих будет меньше, то кто будет работать? Говорят, что петербуржцы на низкоквалифицированную работу не идут. Например, привычно жалуются руководители автопредприятий, что без мигрантов им не прожить.

- Я не могу поверить, что сейчас водят маршрутки одни нелегалы. Вы же не знаете, есть ли у водителя российские водительские права, патент и прочее? Я не верю, что кто-то на общественном транспорте сейчас работает нелегально, слишком строгий контроль. Их могут поймать, им грозит выдворение из страны, попадание в список «запретников».  За попытку откупиться грозит тюрьма. Цена вопроса получается больше, чем человек мог бы заработать честным путем в течение нескольких месяцев. Это невыгодно. Если человек выдворен из РФ и попал в списки, то вопрос его реабилитации решается очень сложно, на уровне министерств. И то, что по трудовым нелегальным мигрантам были приняты очень жесткие решения, сыграло свою положительную роль.

Второй Франции у нас не будет

- У нас невозможно повторение ситуации как во Франции, например? Ведь эти люди говорят, что едут в Европу работать…

- Что произошло в той же Франции? Известно, что если в очень короткий период (5-10 лет) доля мигрантов с другими социокультурными установками превышает 12-13% постоянного населения, то прекращаются интеграционные процессы. И этот новый суперэтнос начинает развиваться сам по себе. Так было и во Франции: родители этих нынешних мигрантов приехали в страну именно как трудовые мигранты - работать, но их дети не работают и не интегрируются. Это парадокс, но они сами это создали. Контроль над ситуацией был упущен, и если проблему не решать срочно и кардинально, то процесс будет необратим. А чтобы его повернуть вспять, нужны усилия другого уровня. Иного выхода у Франции нет: придется либо решать проблему, либо это будет другая страна.

- Поэтому к нам не приедут мигранты обычные, не трудовые - потому что у нас надо работать?

- В соответствии с президентской концепцией о миграции мы будем принимать только тех, кто нам нужен. И второе: нам надо развивать высококвалифицированные рабочие места. А если мы будем стимулировать миграцию низкоквалифицированных людей, мы тем самым законсервируем свою технологическую отсталость. Мы этого не хотим. Политические решения говорят о том, что мы хотим принимать тех, кто хочет работать. А просто так жить у нас тяжеловато: лимиты жесткие, пути попадания непростые. И в этом есть свои плюсы.

Фото: Денис Тарасов/OK-inform.