«Может, стоило оставить ему немного денег?»

Досрочный выход Ходорковского срывает некоторым общественным организациям план бюджета от неравнодушных спонсоров.

Утром 20 декабря 2013 года Владимир Путин подписал указ о помиловании Ходорковского. Спустя несколько часов Ходорковского освободили, и он покинул колонию в Карелии и на служебном автомобиле УФСИН поехал в аэропорт Петрозаводска. Там его ждал самолет, на котором Ходорковский прибыл в Пулково, откуда на частном самолете, предоставленном бывшим главой МИД ФРГ Хансом-Дитрихом Геншером, вылетел в Берлин к семье. Узнается неповторимый стиль президента: скандальное событие свершать тогда, когда оно растрачивает весь свой скандальный потенциал. Но кроме этого создается впечатление, что и сам Ходорковский уже давно не противник, а спарринг-партнер Путина по дзюдо, потому что логикой борьбы невозможно объяснить последующие шаги и заявления.

Первое, что делает Ходорковский, оказавшись за пределами тюрьмы - заявляет, что не вернется в бизнес и не будет финансировать оппозицию, и начинает сколачивать «уголовный интернационал», рассылая письма бывшим олигархам, сидельцам, пуссириоткам. В конце концов, он заявляет, что является националистом и будет бороться за нормализацию ситуации на Кавказе, видимо, протягивая политическую руку расисту-шоумену Тесаку-Марцинквичу, которого заочно осудили за экстремизм и который скрывается, предположительно, на Кубе.

Одни оппозиционеры назвали это «разбазариванием авторитета», а другие, те, что из года в год митингуют за его освобождение, схватились за головы, так как досрочный выход Ходорковского срывает некоторым общественным организациям план бюджета от неравнодушных спонсоров.

Словно правозащита - то, что требует меньших инвестиций и считается чем-то почетным для отсидевших.

Однако все последующие заявления и дела отражают не продажность или сговор, как это стараются изобразить те, кто разочаровался в сидельце-олигархе, а скорее кризис идентичности. Его наглядный пример показывает, что ресоциализации после выхода из тюрьмы требуют не только матерые уголовники, которые ничего в жизни не видели кроме поножовщины и прочих смертоубийств, но и вполне себе интеллигентные люди с богатым опытом в бизнесе и политике.

Чем заняться на свободе? Вопрос для политических активистов, оказавшихся за решеткой, не праздный. Девушки из Pussy Riot намерены бороться за права зэков, Макс «Тесак» Марцинкевич взялся за борьбу с педофилами, а Ходорковский дает недвусмысленно понять, что его тоже интересует защита чужих прав. Словно правозащита - то, что требует меньших инвестиций и считается чем-то почетным для отсидевших.

Ходорковский выглядит растерянным, дезориентированным, потерявшимся, у него нет необходимого злодейства и харизмы.

Для Ходорковского личная неустроенность накладывается и на личный кризис убеждений. Сперва он выступал апологетом либерального капитализма, изложив свои взгляды в книге «Человек с рублем», затем через 12 лет заявил о неминуемом кризисе либерализма, необходимом левом повороте, принятии социалистических ценностей, ударился в футурологию и трансгуманизм, воспевая близкое наступление постчеловечества, а теперь еще и в интервью The New Times заявил, что его стоит рассматривать как националиста.

Этакий ученик Алексея Навального - только постарше, менее удачливый и отсидевший. В лучших традициях кандидата не то в мэры Москвы, не то в президенты, Ходорковский слегка касается разных тем, намекая, что он друг всем, но по сути просящий пригреть его у какого-нибудь политического бивака. Если Путин рассчитывал сделать из него второго Березовского, то он ошибся. В современной редакции Ходорковский выглядит растерянным, дезориентированным, потерявшимся, у него нет необходимого злодейства и харизмы. Может, стоило оставить ему немного денег?

Читайте другие записи в блоге этого автора.