Самурай из деревни Поги

Как Акио стал Петькой

О встрече с Танако договаривались со старостой деревни Поги, и тот не без гордости сообщал, что этот дед в Ленобласти - и не только - знаменитость:

- На днях мне даже из Токио звонили, интересовались. Приезжайте к нашему самураю, - приглашал он. - Из Питера - часа два дороги. До Форносово доберетесь, а там всего ничего, пять километров - и вы у нас.

Пешком к Танако идти не пришлось: подвезли знатоки военной истории - реконструкторы. Поворот к единственным в этой деревне трем двухэтажным домам, в одном из которых живет самурай, - за автобусной остановкой. На козырьке остановочного сооружения - приметная надпись углем: «Светлый путь!» Символично…

Акио в переводе с японского означает «яркий», «светлый» или «солнечный мальчик». Танака родился 16 августа 1927 года в городе Эбецу на острове Хоккайдо. Семья была не из бедных, отец, Тамитити Танако, занимался гостиничным бизнесом - был хозяином двух недешевых гостиниц в Саппоро и Эбецу. Судьбу Акио изменило военное время, а из «яркого» японского мальчика в Петьку его превратила рядовая сотрудница паспортного стола уже в середине шестидесятых. Услышав непонятное имя Акио, «паспортная крестная» распорядилась: люди не поймут, что за Акио, лучше уж будешь Петькой!

- Мама умерла, когда мне было года четыре, ее и не помню, - рассказывает Акио. - Всем заправляла мачеха, которая часто меня колотила за провинности. Дома мне было плохо, и я сам записался в армию…

В Квантунскую армию Танака попал в 1943 году, когда ему было 16 лет. Воевал в составе группировки императорских вооруженных сил Японии, действовавшей тогда в Маньчжурии.

В Квантунскую армию, численность которой составляла больше миллиона человек, Танака попал в 43-м, когда ему было 16 лет. Воевал в составе группировки императорских вооруженных сил Японии, действовавшей тогда в Маньчжурии. Прославился тем, что однажды взял языка - китайского военачальника.

- Запомнился первый день на фронте. Стояли в болоте, воды нет, окопы… Китайцы стреляют, мы стреляем. Китайцы-то воевали не очень - в основном количеством брали, русская армия побойчее была, - поделился Танако собственными представлениями о боеспособности противников. - А с китайским большим чином было просто: пробрались на территорию, занятую китайскими войсками, сняли часовых, ползком-ползком, открываем палатку, а он спит - и пистолет у него под подушкой.

Я пистолет из-под подушки забрал, а его самого мы простыней замотали. Он мне тогда жизнь спас. Когда возвращались к своим, начали форсировать реку, разделяющую наши и китайские позиции. Противник открыл сильный огонь. Я взвалил генерала себе на плечи, и китайцы, видя это, старались в нас не попасть. Мне тогда дали первую награду - маленькую золотую звезду, я стал «гунсо» - это примерно как сержант, и записали в бригаду смертников.

Тейсинтай - презрение к смерти

Акио объяснил, что был не воздушным, а сухопутным смертником, по-японски такого воина называли «тейсинтай».

Формирование отрядов тэйсинтай основывалось на средневековом морально-религиозном кодексе Бусидо, требующем беспрекословного повиновения и презрения к смерти. Тэйсинтай умирали ради своей страны и Императора. Погибшие смертники причислялись к лику святых покровителей Японии, становились национальными героями, их родных считали очень уважаемыми людьми.

- Воевали все и погибали одинаково: хоть японцы, хоть русские, хоть китайцы, а камикадзе - это смертники-пилоты, в переводе с японского - «божественный ветер». Но мне предложили вступить в сухопутный отряд добровольцев тэйсинтай. Тогда в Квантунской армии такие отряды имели широкое распространение. Нам говорили, что смерть легче пуха и ее не надо бояться. И мы не боялись.

Я был пулеметчиком. Помню, китайцы атаковали тысячами, и я стрелял, не останавливаясь. Меня в том бою ранили в обе руки (вот - остались следы), но я не выпустил пулемет, не ушел с поля боя. И от госпитализации отказался. За это меня наградили второй медалью…

Оружием - длинной японской саблей катаной, карабином и пулеметом - Акио по-настоящему научился орудовать в бою. Кормили бойцов хорошо: каша, суп - все это готовилось на большом костре. Когда не было горячего, выдавали сухой паек, перебои с питанием начались только в 44-м.

Сегодня Танака живет в однокомнатной квартире без удобств: вода - из колонки, туалет - на улице. Летом деревня Поги утопает в борщевике - никакой сакуры.

Ближе к концу войны многим новобранцам не доставалось оружия, они были вынуждены добывать его в бою.

С обмундированием было по-разному. Кадровые части имели полные комплекты формы, а пополнение часто сочетало форму с гражданской одеждой. Особенно ощущался недостаток ботинок, и солдаты плели себе соломенные сандалии.

- Война - грязное дело: какой мыться? В войну некогда было мыться! - вспоминает Акио-Петр. - Мыла не было никакого, наберешь песка и в ближайшем болоте или луже  потрешь руки, ноги, тело - вот и помылся.

В 1944 году Танака лишился глаза - рядом разорвался снаряд…

Итогом Маньчжурской операции стало пленение более 600 тысяч бойцов Квантунской армии, а в 45-м Акио попал в советский плен.

- Помню, мы узнали об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, - рассказал он. Потом, по-моему - в середине августа 1945 года, по радио выступил император Хирохито. Он призвал армию прекратить сопротивление, но мы до 8 сентября воевали. А потом генералы подписали капитуляцию, и нам ничего не оставалось, как сдаться...

Сакура без войны

Из Китая пленных отправили в СССР.

- Привезли в Хабаровск, и 8 лет я проработал на лесоповале. Потом было два пути: отправляться на родину или остаться. Мы думали, что в Японии нас казнят. Я и остался, поехал во Владивосток, где окончил курсы мотористов. Работал пассажирском пароходе «Иван Кулибин», мы ходили в Магаданскую область, возили туда рабочую силу на послевоенные стройки.

Один из новых знакомых (с его родственницей Марией Петровной, корабельным врачом, Акио познакомился на судне) работал в Ленинграде милиционером. Он позвал Танако, и тот подался в Ленинград. Правда, милиционером, как предлагал приятель, японец не стал. 

- Идти на службу в милицию мне не хотелось. Зарплата маленькая, и квартиру не дают, - объяснил он. - Поехал в область. В совхозе «Федоровское» одно время пас коров, а позже приходилось работать электриком и кочегаром.

На вопрос, есть ли у него дети, Акио-Петр ответил не сразу. Сказал только:

- Один есть, но ничего про него не знаю…

Сегодня Танака живет в однокомнатной квартире без удобств: вода - из колонки, туалет - на улице. Летом деревня Поги утопает в борщевике - никакой сакуры.

- Не все хорошо. Но я к России привык. В семидесятые годы пытался искать родных через консульство в Ленинграде, но не нашел.

А вообще меня часто за хорошую работу отправляли на море: в Сухуми, Гагры, Сочи, Адлер. Правда, долгое время не пил, не курил, но сейчас могу принять водки…

В самом конце встречи, поглаживая свою кошку Машку, русский японец впервые за весь разговор улыбнулся:

- Сейчас очень хочу побывать там, где родился. Посмотреть на свою Родину, понаблюдать, как распускается сакура - она ведь уже 73 весны без меня цветет…

Мне-то 90 лет, и хотеть уже особенно нечего, а молодым желаю, чтобы никогда не было войны. Должна цвести сакура, и не должно быть войны.

Фото Евгении Дылевой.