Общественным инициативам прописали долгий путь Общественным инициативам прописали долгий путь спецпроект
Санкт-Петербург погода в Петербурге
Доллар 92.26
Евро 99.71
Юань 1.27

Блокадные синоптики: когда от прогноза погоды зависит жизнь

 Фото: Марина Бойцова Фото: Марина Бойцова Как от прогноза погоды зависит работа Дороги жизни, почему правильные расчеты гидрологов о замерзших болотах помогли прорвать блокадное кольцо, как агрометеорологи узнали, что деревья все-таки расцветут в умирающем городе... Когда об этом узнаешь - поймешь и оценишь подвиг блокадных синоптиков

Главный синоптик Санкт-Петербурга Александр Колесов в эксклюзивном интервью «Общественному контролю» раскрыл малоизвестные и совсем неизвестные факты о людях, ежечасно совершавших свой подвиг в старинном здании бывшей Главной физической обсерватории - первого метеорологического центра России - на 23-й линии Васильевского острова, напротив Горного института. Эти люди предсказали аномально холодную зиму 1941-1942 годов (ее рекорд до сих пор не побит), рассчитали навигацию по Шлиссельбургской губе, с точностью до миллиметра измерили толщину льда на Дороге жизни, а еще - пообещали, что трава все-таки зазеленеет и верба расцветет в блокадном Ленинграде.

Мы с Александром Михайловичем Колесовым в том же здании Северо-Западного межрегионального территориального управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды на Васильевском. Прямо под окнами сереет Нева, на вечном приколе - ледокол «Красин», в метрах от которого - тот самый ординар, по которому до сих пор определяется высота подъема воды. Здание бывшей Главной физической обсерватории, построенное в 1846–1849 годах специально для геофизических измерений, было лакомым и доступным куском для фашистской артиллерии. Обстрел велся со стороны Стрельны. Если сейчас ехать по прямой через площадь Труда, до можно добраться до артпозиций меньше чем за час. Но переехать службе ни тогда, ни сейчас нельзя: это здание специально строили для наблюдений за погодой, чтобы ученые своими глазами могли видеть, как меняется Нева, откуда ветер, куда идет облачность. Отсюда и началась в 1881 году российская гидрометеорология.

Низкие потолки - можно стукнуться головой. Здесь прятались от бомбежек синоптики Ленинградского гидромета, а вот радистам прятаться было нельзя - сводки шли постоянно, не принять их было невозможно. Радисты карабкались по старинной винтовой лестнице на самый верх, на 4 этаж, в бюро связи, где аппаратура. Надеялись, что бомба, попавшая на третий этаж здания, почти точно в бюро прогнозов, была единственной.

Погода сделала все для фашистов

Александр Колесов рассказывает:

- То лето 1941 года было аномально жарким на всей территории СССР, и это очень помогло немцам быстро продвигаться, не было естественных природных трудностей. Вообще удивительно: весна 41-го была крайне дождливой, осадки выпадали беспрерывно весь апрель, май и июнь. Но именно 20 июня они прекратились. Помните: «Тот самый длинный день в году // С его безоблачной погодой // Нам выдал общую беду // На всех, на все четыре года» Константина Симонова? Немцы вышли на юго-западные границы Ленинграда уже к концу лета. И то, что погода им благоприятствовала, - это факт, который нельзя отрицать. Ясная погода позволяла бомбить Ленинград ежедневно. Единственный день в октябре, когда была плотная облачность и шел дождь, ленинградцы восприняли как передышку. Поэтому для Ленинграда начало войны и начало блокады практически совпали по времени.

Главный синоптик Петербурга говорит, что очень важным фактором было и месторасположение города - на границе с Финляндией и Прибалтикой.

- Поэтому метеорологи узнали о войне одними из первых - для того, чтобы сделать метеорологические сводки, оценить погоду, надо нанести на карту направление ветра, облачность, иные показатели, которыми синоптики делятся друг с другом, обобщая картину... И вдруг в середине июня 1941 года пошли искажения с немецкой территории, какая-то абракадабра, которую невозможно нанести на карту. Наши получают вроде нормальные сводки, наносят на карту - и понимают, что что-то не получается, так называемое кольцо, кольцовка (обобщенные данные метеосводок. - Прим. ред.) не сходится. Стало понятно, что что-то не то происходит. А с 22 июня прекратила поступать вся информация с западной части СССР, оттуда, где были немцы. В нашем управлении до войны было 88 станций на территории региона, к 1943 году остались 33. И получилось, что синоптики оказались полностью отрезанными от информации. Это называется «обрезанная карта». Название появилось еще с Первой мировой войны - тогда тоже с запада информация не поступала. Хорошо, что у нас еще до войны были курсы по работе с обрезанной картой: здесь - давление, там - циклон, а что может тут происходить? Так и домысливали.

- Александр Михайлович, вы часто говорите, что Петербург с точки зрения метеорологии расположен крайне неудобно, процессы нестабильны, о нашем климате легенды уже слагают. Как же ваши коллеги могли что-то рассчитывать тогда, без информации, без техники?

- Это было невероятно сложно, но надо было работать. Война предъявила такие сложные требования. В Смольном, на фронтах рабочий день начинался с прогноза и сводок погоды. Без этого невозможно. Сводки черпали из всевозможных источников. На границе фронтов ставили посты - чтобы быть хоть чуть-чуть ближе, получать информацию. Партизанские отряды получали задания, наблюдали и передавали хоть какие-то скудные данные - облачность, ясное небо - чтобы понимать, что происходит. В более позднее время стали проводить разведку погоды на самолетах.

- А фашисты были готовы к теплому светлому лету? Известно, что они ведь не случайно запланировали нападение на период белых ночей, рассчитывая до осени взять Ленинград.

- Немцы, конечно, готовились заранее. У них были специальные подразделения, которые пролетали и сообщали погоду. И им было еще легче: они шли к нам с запада на восток, а у нас в Ленинграде все процессы как раз идут с запада на восток, вся стихия - с Атлантики. Получается, что немцы, зная погоду у себя, легче прогнозировали, что их ждет у нас. А мы, наоборот, не знали, что нас ждет. К тому же они сознательно искажали сведения со своей стороны. Но заранее знать погоду очень важно для всей системы жизнеобеспечения - это огромная зона обслуживания, народно-хозяйственные организации, транспорт, армия, флот. Гидрометеорологическая служба всегда была мирной профессией. Но уже 15 июля 1941 года было создано Главное управление гидрометеорологии Красной Армии, руководители стали офицерами, вся система превратилась в военизированную с настоящей армейской дисциплиной. В августе 1941 года было образовано Управление гидрометеорологической службы Ленинградского фронта. Два предвоенных года, всю войну и еще почти два послевоенных года Управление возглавляли инженер-полковник Григорий Семенов и знаменитый полярник Евгений Федоров (в феврале 1947 года Семенов был арестован в своем кабинете. Его судьба так и осталась неизвестной. - Прим. ред).

Как гидрологи и синоптики рассчитали Дорогу жизни

- Как появилась будущая Дорога жизни?

- Дорога жизни шла ведь не через само озеро, а через мелководную Шлиссельбургскую губу, откуда идет Нева. А эта губа раньше даже не была изучена, она просто не нужна была в мирное время. Пришлось прямо на ходу изучать, как она себя будет вести. Шла работа со всеми подразделениями, в каждой воинской части и на самой Дороге жизни были свои специалисты по метеорологии, наблюдатели. С начала войны началось шифрование сводок, связь осуществлялась по рации, особо важные сводки - через курьеров. Работа шла и с Москвой, с Центральным бюро погоды, потом сводки сходились сюда, на 23-ю линию. Потому что нельзя кольцовку наносить на месте - например, на той же Ладоге. Прогнозы надо уточнить, сравнить, обобщить, чтобы добиться максимальной точности. Дорога жизни - это ведь огромный механизм: склады, подъездные пути, дороги, служба защиты. Им всем нужен прогноз, и не только по своему участку, но и по всей территории. Что будет - снег, дождь? Оставить грузы на улице или убрать? Выдержит лед или тает? Это все помогло перевезти по Дороге жизни колоссальные 400 тысяч тонн грузов.

- Когда стало понятно, что нужна такая дорога?

- 30 августа 1941 года стало ясно, что наступает блокада. В Смольном прошло заседание, на котором было принято решение о том, что нужен путь через Ладогу морским транспортом. 12 сентября - еще одно заседание в Смольном, уже с нашими специалистами. И тогда потребовался прогноз на навигацию. Она длилась до 19 ноября, до образования льда. Известно, что 17 ноября по дороге проехал первый всадник, майор дорожного полка Можаев. 20 ноября прошел первый обоз конно-транспортного батальона под командованием Мурова, а ночью 22 ноября началось регулярное обслуживание - прошла первая колонна из 60 машин под командованием майора Турчинова. Это и было начало Дороги жизни. В первую зиму благодаря аномально холодному марту 1942 года она прослужила долгие 152 дня, и только потом снова началась навигация. Эта холодная зима позволила работать, лед был крепким. А вот следующая зима была теплой, лед образовался только в конце декабря, была очень сложная навигация: трещины, ветра. Тогда машины шли с открытыми дверями - чтобы можно было выпрыгнуть, упав в полынью. Очень сложное обслуживание, в первую зиму даже было легче.

- Как же можно было рассчитать всю эту непредсказуемую суровую Ладогу, Неву, течения, болота?..

- Когда прорывали кольцо блокады в 1943-1944 годах, именно гидрологи сыграли огромную роль. Они проанализировали прогноз холодной погоды на Волховском фронте с точностью на день и выяснили, когда наступит период замерзания болот. И как раз 10-18 января этот прогноз оправдался, наши войска прошли по замерзшим болотам.

Если бы фашисты рассчитали прогноз - они бы не сунулись в Ленинград зимой

- Александр Михайлович, знали ли синоптики заранее, что зима 1941-42 годов будет такой суровой?

- Когда потребовался точный прогноз на первую блокадную зиму, было принято решение взять за аналог зиму Финской войны 1939-1940 годов, она тоже была очень холодной. Составляли прогноз по этому аналогу. На счастье метеорологов и на горе ленинградцев, он оправдался. Сейчас температуры февраля, марта 42-го - в числе самых холодных за всю историю метеонаблюдений.

- А немцы могли знать, что будет такая зима? Они же готовились, изучали климат?

- Это невозможно точно спрогнозировать, всегда 50 на 50 при нашем климате. Если бы они спрогнозировали - они бы, наверное, подумали, идти или нет. Это очень трудно, наука везде примерно одинакова.

- Но почему на Ленинград тогда свалилось сразу все: и аномально жаркое лето, и аномально холодная зима. Это не мистика?

- Это цикличность, атмосферная циркуляция. Начинают выстраиваться предпосылки, это все происходит столетиями и постоянно наблюдается. Период аномальных холодов - снова тепло, дожди - жара. В тот год просто так совпало. Зима 1812 года, когда была Отечественная война, тоже была аномально холодной, французы замерзали. А потом, помните, Пушкин писал: «Зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе...». Ничего в климате не меняется, это все повторяется из год в год.

- А снег помог или помешал Ленинграду?

- Да, тогда выпало 2-3 нормы. Для человека это было плохо, а вот для почвы, растений - хорошо. Иначе бы вымерзло все. И тут огромную роль сыграли агрометеорологи. От них зависело все: поведение дорог, полей, почвы. Какая техника пройдет, когда земля замерзнет, когда высохнет. Когда пришла весна 1942 года, наши агрометеорологи составили анализ, что надо сажать зелень и овощи - это та самая борьба за второй хлеб. Они смогли доказать, что это надо делать и в какие сроки, создали вспомогательные методички. Есть факты - в блокадном городе появилось 600 приусадебных хозяйств, на каждого выжившего летом 1942-1943 годов было собрано 132 кг овощей. Кроме того, снег помог осуществить санитарную уборку города весной.

Шифровки, на слух, пером, при керосинке

Александр Колесов рассказывает, что больше всего доставалось синоптикам - от точности их прогнозов зависело все народное хозяйство, обороноспособность Ленинграда.

- И вот представьте, как они работали. Уже с 1932 года требовалось, чтобы сводки погоды были ежесуточными, а во время войны - еще чаще. Сейчас вот компьютер, сводка приходит, мгновенно обрабатывается, и через 10 минут мы знаем погоду на всем земном шаре. А тогда радисты на слух по линиям связи принимали сводки, затем их расшифровывали, потом техники начинали их наносить на карты, это все руками, пером - так создавалась кольцовка, кольцевая карта погоды. Полчаса на прием, минуты на обработку, руками нарисовать изобары... Прогнозы постоянно требовали флот, авиация, ПВО, сухопутные войска, Смольный. Отдельные требования - к гидрологам. Любые реки, озера - это ведь все преграды, и надо знать, когда может встать лед, или когда высохнет и этим можно воспользоваться. Немцы, напомню, к этому готовились, они изучали весь режим европейской территории, весь климат. Мы как-то меньше об этом думали. Синоптикам зачастую не верили, но есть много фактов, когда утром - одна погода, их ругают за неправильный прогноз, но наши стоят на своем. И через пару часов их прогноз оправдывается. Ответственность вот такая была. Конечно, были и провалы, но существенных промахов не было.

- Кто были эти люди, известно что-нибудь о них?

- Точных данных о количестве сотрудников найти не удалось, но известно, что в СССР до войны работало 3947 метеостанций, 30 тысяч сотрудников, из них 3,5 тысячи - с высшим образованием. Сейчас у нас 4,5 тысячи станций на всю европейскую часть, в 1990-е годы было большое сокращение... Известно также, что непосредственно в блокадном городе погибли 40 сотрудников управления, и еще 70 человек - на территории СССР. Первой погибшей в результате артобстрела еще летом 1941 года стала Виктория Пекарская - синоптик аэропорта. Прямо на углу 23-й линии у Горного института убили Ольгу Кононову. Потом люди начали умирать от голода. Многие оставались ночевать прямо на рабочих местах - транспорт не ходил, сил не было, да и сводки шли постоянно. Самая, пожалуй, горькая смерть - Турыгина Кронида Петровича, известнейшего автора монографии «Атлас наводнений» - уникального труда обо всех петербургских наводнениях. От дистрофии погиб синоптик Стахеев. Его силой увезли в больницу на Большом проспекте, но он, уже понимая, что умирает, вернулся в управление и умер прямо над сводками, за столом. На рабочем месте, принимая метеосводку, умер радист Гаврилов. Невероятно трудно было с освещением, особенно зимой. Окна закрыты маскировкой, а кольцовки надо обрабатывать. Свет разрешали включать только начальнику, синоптикам и радистам, причем лампы не мощнее 25 и 40 Вт. Потом остались керосинки и коптилки. И в таких условиях надо было вручную рисовать сводки. Но наше здание старинное, тогда оно представляло из себя анфиладу и были световые окна в коридорах. Вот там и делали сводки, когда не было электричества. Потом в третий этаж здания, где работали синоптики, попала бомба. Их переселили ниже, а радистам нельзя было уходить. Если пропустишь сводку - наказание, были соответствующие приказы, весьма суровые. Но люди даже не задумывались об этом, работали - и все.

Материалы по теме
 
Человек города Человек города: Александр Луконин, историк-краевед, 35 лет Планируете ли вы посмотреть фильм «Матильда»?
Самое читаемое
Комментарии