Общественным инициативам прописали долгий путь Общественным инициативам прописали долгий путь спецпроект
Санкт-Петербург погода в Петербурге
Доллар 92.26
Евро 99.71
Юань 1.27

Зимние забавы на Неве

 За окном не слишком холодная, скорее - сырая и слякотная питерская зима. Однако так было далеко не всегда. Первые сто лет от основания Петербурга пришлись на время исключительно холодное для всего северного полушария. Специалисты называют это время апогеем «малого ледникового периода»

Зимы стояли долгие, холодные, дружные. На зиму приходилось множество церковных праздников и, соответственно, нерабочих дней. Отдыхали все: простые люди, солдаты, офицеры, чиновники. И зачастую местом отдыха становилась самая большая улица города -  Нева.

В концепцию и в первые генеральные планы развития Петербурга входило восприятие Невы именно как основной транспортной артерии города, главной улицы и площади одновременно. Даже летом. Недаром по указу Петра I была основана «Партикулярная верфь», где изготовлялись корабли для горожан, чтобы стимулировать передвижение по воде.  И проводились специальные мероприятия - катания по выходным дням, в которых, несмотря на погоду, должны были участвовать владельцы частных судов. А уж зимой отдых на быстро заледеневшей Неве был обычным делом для людей всех званий.

Что же это был за отдых? Ну, во-первых, конечно, горки. Катание с горок представляется чрезвычайно важной частью жизни любого русского человека. Психолог Осорина в своей книге «Секретный мир детей» особо выделяет катание с гор как давнюю и очень важную традицию отдыха. Причем в XVIII веке это было не только детским, а иногда даже совсем не детским развлечением. Деревянные горки, строившиеся на Неве, были иногда весьма ощутимой высоты, и спуск с них был делом небезопасным, что придавало и без того ярким ощущениям от процесса еще большую эмоциональность. Высота горок достигала 20 метров - примерно семиэтажный дом. Они зачастую строились рядом, и, скатившись с одной, можно было сразу забираться на другую. Именно такую ледяную гору изобразил на своей картине Бенджамин Петерсен. Тут же мы видим императрицу (Екатерину II), прибывающую, чтобы тоже покататься с горки.

Вторым частым делом были катания на коньках: Нева представляла собой в части ровного льда естественный каток - его только надо было почистить от снега.

Еще одним ярким и рисковым делом были гонки по Неве на лихачах. Вообще зимник - замерзшая река как дорога - был также давней русской традицией. В Петербурге же могли просто поехать покататься с ветерком по замерзшей Неве. Но иногда разворачивались нешуточные гонки на санях между лихачами - особой группой извозчиков.

Гонки на Неве стали настолько естественным явлением, что во второй половине века на реке зимой сооружались кольцевые трассы для соревнований. О таких гонках рассказывает нам полотно Шарлеманя «Зимние бега на Неве». Перед нами настоящий ипподром с ограждением, трибунами, павильоном.

Через замерзшую реку организовывались ледяные переезды, границы которых выставлялись вешками - молодыми елочками. В XIX - начале XX века крупные и физически сильные финские крестьяне приезжали в Петербург, чтобы перевозить горожан через реку на своих «финских санях». В дни гуляний они могли и просто катать горожан по льду.

В концепцию и в первые генеральные планы развития Петербурга входило восприятие Невы именно как основной транспортной артерии города, главной улицы и площади одновременно.

Очень яркое описание этих гонок оставил французский писатель Теофиль Готье:

«…поперек реки простиралось беговое поле со сколоченными из досок трибунами, дорожкой, обозначенной веревками, привязанными к вбитым в лед колышкам, и частоколом из сосновых веток. Приток народа был колоссальным. Трибуны заняли привилегированные лица, если, впрочем, можно назвать привилегией то, что вы продолжительное время остаетесь на морозе, сидя неподвижно на открытой трибуне. Вокруг бегового поля теснятся два-три ряда саней, троек, колясок и даже простых телег и прочих более или менее примитивных повозок, так как, мне кажется, нет никакого ограничения или препятствия для участия в этом народном развлечении. Ложе реки принадлежит всем. Чтобы лучше видеть, мужчины и женщины садятся повыше, на место кучера, на откидные сиденья. У барьеров стоят мужики в бараньих тулупах и валенках, солдаты в серых шинелях и другие лица, которые не смогли найти лучших мест. Вся эта толпа на ледяном поле Невы походила на черный муравейник, и меня до крайности беспокоила мысль, которая решительно никому не приходила в голову, что глубокая река шириной с Темзу у Лондонского моста протекала все-таки под этой ледяной коркой не более двух-трех футов толщиной, а на ней на одном и том же месте толпились тысячи зрителей и значительное число лошадей, не считая всевозможных экипажей. Но русская зима не подведет! Она не станет ненароком играть с толпой людей в ужасную игру, не откроет под людьми английского трапа и не поглотит все и вся.
За беговым полем кучера тренировали рысаков, которые еще не участвовали в бегах, или прогуливали, укрыв их персидским ковром и постепенно успокаивая уже участвовавших в состязании благородных животных...

...До чего же приятно смотреть, как по ровному, очищенному от снега льду, похожему на пласт темного стекла, проносятся великолепные животные, за которых часто плачены сумасшедшие деньги! Длинными струями пар вырывается из пунцовых ноздрей, туман окутывает бока, а хвосты будто осыпаны алмазной пудрой. Их подковы как бы кусают гладкую и скользкую поверхность, поглощая пространство с такой гордой уверенностью, как будто они бегут не по льду, а по прекрасно утрамбованной аллее. Подавшись всем телом вперед, кучера крепко держат в руках поводья: ведь такой силы лошадь, таща за собой незначительный вес и не имея права перейти на галоп, нуждается в том, чтобы ее скорее сдерживали, нежели понукали. Впрочем, в своем напряжении они находят точку равновесия, которая позволяет им в беге рысью развить всю возможную скорость. Какой восхитительный ход у рысистых лошадей, они как будто покусывают себе колени!»

Еще одна экзотическая история, берущая начало в XVIII веке это - лагерь «самоедов» (ненцев) с чумами и катание на оленях. О них упоминает и Пыляев в своем «Старом Петербурге»: «Нередко ездили и на оленях; последних пригоняли из Кеми самоеды, которые располагались чумами на Неве, близ здания Арсенала, где теперь Литейный мост. Езда на оленях просуществовала до двадцатых годов XIX века» - и такие знаменитые петербуржцы, как Засосов и Пызин: «Какими только картинами не оживлялись реки, их устья и взморье зимой! Из раннего детства всплывает в памяти катанье по Неве на высоких санях на северных оленях. Их погоняли самоеды — возницы в оленьих шубах кверху мехом. На льду реки стояли их чумы». Это упоминание ведет нас уже в начало века ХХ.

Нельзя обойти и сооружение фигур изо льда. И в первую очередь - историю с ледяным домом в царствование Анны Иоанновны. Не будем в нее углубляться - она известна по множеству публикаций и даже книг, но отметим, что роскошная свадьба шутов в ледяном доме - с одной стороны, часть дворцовой традиции шутовства, поощрявшейся Анной Иоанновной с ее грубоватыми, даже на фоне своей эпохи, вкусами, но с другой - продолжение традиции массовых праздников и гуляний на Неве, часть городской карнавальной истории, ныне полностью ушедшей.

Увы, в период потепления климата (выход из «малого ледникового периода» окончательно обозначился в середине ХХ века) зимние праздники на льду невозможны. Но летом благодаря развитой туристской индустрии Нева остается пространством для путешествий, познания и восприятия нашего города.

Материалы по теме
 
Человек города Человек города: Константин и Арина, водитель и школьница, 40 и 12 лет Сколько стоит образование?
Самое читаемое
Комментарии