Общественным инициативам прописали долгий путь Общественным инициативам прописали долгий путь спецпроект
Санкт-Петербург погода в Петербурге
Доллар 91.98
Евро 100.24
Юань 1.28

Весна революции. Время надежд

 Фото: wikipedia.org Фото: wikipedia.org Весна 1917-го - пора воодушевления. Пробуждение природы на фоне вызванного  революцией социального энтузиазма создавало особый настрой. Все противоречия, разделявшие и мешавшие, словно отошли на второй план, воспринимались как нечто мелкое и незначимое. Люди с непривычной теплотой улыбались даже незнакомцам

Всем казалось: с исчезновением оскомину набившего царского режима кончилось все плохое в их жизни - и впереди только хорошее, светлое, доброе.

Время осмысления и оценок придет позже, а пока весна революции проживалась как влюбленность, как эмоциональный взлет.

Гимны новой России

Художники, поэты, музыканты, основа жизни которых есть душевное движение, откликались на происходившие события, на их атмосферу немедленно и нелицемерно. Так паруса откликаются на яростный порыв попутного ветра.

По свидетельству Сергея Прокофьева, в кратчайшие сроки было написано порядка 15 потенциальных гимнов, и самому ему хотелось взяться за торжественную песнь, но он решил: лучшей музыки, чем «Славься» Глинки, для этих целей не придумать.

В мартовские дни Александр Блок писал матери: «Бродил по улицам, смотрел на единственное в мире и в истории зрелище, на веселых и подобревших людей. Необычайное сознание того, что все можно, грозное, захватывающее дух и страшно веселое. Может случиться очень многое, минута для страны, для государства, для всяких “собственностей” - опасная, но все побеждается тем сознанием, что произошло чудо и, следовательно, будут еще чудеса…

Необыкновенно величественна вольность, военные автомобили с красными флагами, солдатские шинели с красными бантами, Зимний дворец с красным флагом на крыше. Выгорели дотла Литовский замок и Окружной суд, бросается в глаза вся красота их фасадов, вылизанных огнем, вся мерзость, безобразившая их внутри, выгорела. Ходишь по городу как во сне».

Горячо приветствовал революцию Федор Сологуб: «Да это же вовсе не революция! Это светлое преображение, произошедшее стихийно и просто».

Зинаида Гиппиус записывала в дневник: «Утренняя светлость сегодня - это опьянение правдой революции, это влюбленность во взятую (не “дарованную”) свободу, и это и в полках с музыкой, и в ясных лицах улицы, народа… У нас штаб-квартира для знакомых и полузнакомых (иногда вовсе незнакомых) людей, плетущихся пешком в Думу (в Таврический дворец)».

Композитор Гречанинов внимательно наблюдал за радостным народом на улицах: у всех в петлицах красные цветы, люди восторженно обнимались; на глазах - слезы счастья. Переполненный вдохновением, он устремился домой, сел за инструмент... Полчаса спустя уже готова музыка «Гимна новой России».

Пришел Бальмонт, за несколько минут написал слова. К вечеру следующего дня гимн был выставлен в нотных магазинных, спустя еще пару дней - звучал в Большом театре вместе с «Марсельезой».  И пускай Временное правительство не утвердило творение Гречанинова-Бальмонта в статусе гимна государственного, важен и показателен авторский порыв!  

По свидетельству Сергея Прокофьева, в кратчайшие сроки было представлено публике порядка 15 потенциальных гимнов - и самому ему одно время хотелось написать торжественную песнь, но по размышлении он решил: лучшей музыки, чем «Славься» Глинки, для этих целей не придумать, надо лишь подарить ей новые слова.  

Революция - от Бога

В дни февральских событий обер-прокурор Раев требовал от Священного Синода осудить революционное движение на том основании, что его руководство «состоит из изменников». Обер-прокурору ответили отказом, ибо, по мнению духовенства, еще неизвестно, откуда идет измена - снизу или сверху.

Ощущение нелегитимности царской власти было всеобщим, и священники, чувства которых не сильно отличались от чувств паствы, не могли защищать монархию, «святость» которой полиняла и облупилась, как позолота императорских гербов. Уже 2 марта высшие иерархи православной Церкви - синодальные архиереи, собравшиеся в покоях московского митрополита, признали необходимым немедленно установить связь с Временным комитетом Государственной думы. Таким образом, Церковь признала революционное правительство еще до отречения Николая II от престола.

Когда же свержение монархии стало свершившимся фактом, Синод провел официально-торжественное заседание, где приветствовал Временное правительство и наступление новой - радостной! - эры в жизни. Царское кресло, предназначавшееся исключительно для самодержца, было объявлено символом порабощения Церкви государством и вынесено из зала заседаний в архив. По безотлагательно изданному распоряжению в храмах Петроградской епархии многолетие царствующему дому отныне не провозглашалось. «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни», - заявил Синод, тем самым обозначая революцию как угодное Господу событие. Всему российскому духовенству следовало  молиться теперь за «Богохранимую державу Российскую и благоверное Временное правительство ея».

А после упразднения «царских дней» - церковных праздников, соответствовавших датам рождения и именин членов императорской семьи, - формировавшееся столетиями церковно-монархическое учение о государственной власти оказалось аннулировано в одночасье. Ибо глас народа - глас Божий, и не стоит служителям церкви идти против воли двуединого гласа сего…

От армии императорской - к армии революционной

Несмотря на то что каждый офицер старой армии, давая присягу, клялся «Его Императорскому Величеству верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови», свержение самодержца не вызвало в армии ни массовых протестов, ни даже отдельных вспышек. Офицеры, не говоря уже о нижних чинах, возлагали на свершившуюся революцию немалые упования. Их обуревало то же радостное воодушевление, что и гражданских.

Офицеры, не говоря уже о нижних чинах, возлагали на свершившуюся революцию немалые упования. Их обуревало то же радостное воодушевление, что и гражданских.

Русская императорская армия перестала существовать, превратившись в «Революционную армию свободной России».  

Генерал Деникин писал в эти мартовские дни:

«Перевернулась страница истории. Первое впечатление ошеломляющее, благодаря своей полной неожиданности и грандиозности. Но в общем войска отнеслись ко всем событиям совершенно спокойно. Высказываются осторожно, но в настроении массы можно уловить совершенно определенные течения:

1) возврат к прежнему немыслим;

2) страна получит государственное устройство, достойное великого народа, - вероятно, конституционную ограниченную монархию;

3) конец немецкому засилью и победное продолжение войны».

Приписывая настроениям солдат «победное продолжение войны», генерал либо искренне заблуждался, либо лукавил. За скорейший конец непонятной и ненужной «чужой» войны ратовала Россия, облаченная в серые  шинели.  Когда - скоро, совсем скоро - минует первая эйфория, вопрос о войне или ее скорейшем завершении станет одной из тех трещин, по которым пройдет разлом русской смуты. И офицеры, что сейчас, надев красные банты, выступали на митингах и заседали вместе с нижними чинами в солдатских комитетах, спустя совсем короткое по масштабам истории время будут стрелять друг в друга на полях братоубийственной Гражданской войны…

Материалы по теме
 
Человек города Человек города: Алексей, автостопщик из Перми, 22 года Планируете ли вы посмотреть фильм «Матильда»?
Самое читаемое
Комментарии