Общественным инициативам прописали долгий путь Общественным инициативам прописали долгий путь спецпроект
Санкт-Петербург погода в Петербурге
Доллар 91.98
Евро 100.24
Юань 1.28

Пасха-1917: естественный отбор, или Блажен, кто верует

 Пасхальные открытки 1917 года Пасхальные открытки 1917 года Светлый праздник пришелся в 1917-м на 2 апреля. Как записал экс-император в дневнике, «день стоял лучезарный». Весна и вправду брала свое. Творческая и мыслящая Россия, вдохновившись беспечной радостью свободы, переживала эйфорию, периодически пытаясь соединить сакральный смысл произошедшей революции с привычными с детства пасхальными образами…

Шаляпин пел «Марсельезу» в театре, на заводах и в Бутырской тюрьме. Цветаева написала откровенно ехидное стихотворение «Царю - на Пасху». Александр Бенуа с заметной тревогой занес в свой дневник: «У меня противное чувство, что мы куда-то катимся с головокружительной быстротой. Происходит, шутка сказать, экзамен русскому народу». И ему, по правде говоря, было от чего забеспокоиться. Как мог основатель и главный идеолог объединения «Мир искусства» отнестись к тому, что все вокруг выражают восторг по поводу выпущенной огромным тиражом открытки с изображением большего пасхального яйца, на котором написано: «Да здравствует республика!»

Впрочем, особенно удивляться такому сочетанию было нечего. В 1917-м, услышав приветствие «Христос воскресе», многие отвечали: «Россия воскресе!»

Народное крючкотворчество

Вообще-то о царе и его отречении в Петрограде почти совсем не вспоминали. Бывший государь, ставший теперь «полковником Романовым», жил с семьей в Царском Селе. Видеться с супругой ему разрешалось лишь за столом, и то при условии - разговаривать они будут исключительно по-русски, чтобы солдаты-охранники понимали, о чем речь.

Видеться с супругой царю разрешалось лишь за столом, и то при условии - разговаривать они будут исключительно по-русски, чтобы солдаты-охранники понимали, о чем речь.

Протоиерей Афанасий Беляев, которому было поручено совершить для семейства все предпасхальные и пасхальные богослужения, почтительно записал в особой тетрадке: «И вот ныне смиренный раб Божий Николай, как кроткий агнец, не помнящий обид, молящийся усердно о благоденствии России, верующий глубоко в ее славное будущее, коленопреклоненно, в присутствии моего недостоинства, высказывает Небесному Отцу сокровенные тайны своей многострадальной жизни»…

Правда, верноподданничества хватило ненадолго. Исполнив то, что ему казалось необходимым, батюшка уже в следующем абзаце перешел к рассуждениям о том, что если бы «полковник Романов» вовремя дал народу Конституцию, жизнь не перевернулась бы с ног на голову.

Носил ли протоиерей, как большинство его коллег, красный бант на рясе, теперь уже не  узнаешь. Но если и да, его вполне можно понять: инстинкт самосохранения заставлял тех, кто не принял новой власти, подстраиваться под мнение большинства. Оказаться «чужим» было опасно.

А потому в столичных газетах регулярно появлялись официальные заявления высокопоставленных священнослужителей: «Не чем иным, как действием Благого Промысла наша Родина вышла из мрака угнетения и рабства на путь обновленной жизни. Как радостный пасхальный звон звучит повсюду гимн свободе, равенству и братству. Духовенство не может умолчать, что новый строй приветствуется нами всей душой. На протяжении веков мы больше всех терпели унижение со стороны старой власти. Бесправие и произвол приучили нас молчать даже тогда, когда и камни должны были заговорить».

Теперь говорить было можно. Хотя и не всегда то, о чем думали в действительности…

Семья обетованная

Таких, кто не принял (да, собственно, и не мог принять революцию), находилось в Петрограде достаточно. То, что через несколько месяцев они бросятся бежать куда глаза глядят, предвидели немногие. Но интуиция подсказывала: такие политические потрясения могут быть чреваты...

Инстинкт самосохранения заставлял тех, кто не принял новой власти, подстраиваться под мнение большинства. Оказаться «чужим» было опасно.

Кстати, среди недовольных происходящим были далеко не только оставшиеся без работы камергеры или фрейлины. В газетах, которые читали в основном рабочие и крестьяне, появилась целая серия статей, посвященных вопросу, который обеспокоил мужское население. Рассуждая о том, что к выборам в Учредительное собрание допустят «слабый пол», авторы публикаций возмущенно писали: «Что это за свобода, когда нами будут командовать бабы? Разве можно это допустить? Видимо, приходят совсем уж последние времена...»

«Последних времен» действительно ждали. Но это не мешало готовиться к Празднику. Люди покупали для разговения чернослив по 45 коп. за фунт; сливочное масло по 1-25; свежих рябчиков по рублю пара. Но главное - яйца, цены на которые традиционно ползли на Страстной неделе вверх.

В Чистый четверг, как положено, занимались уборкой. Одни, как всегда, скребли, мыли и драили сами; другие, как рассказывается в дневнике дочери известного на всю Россию рыбопромышленника - Татьяны Кротовой, внимательно наблюдали, чтобы прислуга не пропустила ни единой пылинки:

«Начиналась предпраздничная уборка. Суетились, бегали из комнаты в комнату горничные в клетчатых передниках. Снимали чехлы с мебели, смахивали пыль с потолков и стен специальными опахалами, состоявшими из длинных палок, на конце которых были прикреплены разноцветные перья куриных хвостов. Я помогала взрослым, потому что очень это любила, и мне позволяли.

Рассуждая о том, что к выборам в Учредительное собрание допустят «слабый пол», авторы публикаций возмущенно писали: «Что это за свобода, когда нами будут командовать бабы?»

Мама, как и всегда, успевала проследить за всем: хорошо ли вычищены ризы икон и лампадные цепи; промыты ли бесчисленные фарфоровые статуэтки; надраена ли до зеркального блеска кухонная, красной меди посуда. Папа был чем-то сильно недоволен, читал газеты и все повторял про какую-то неразбериху, а потом заперся в своем кабинете и вышел лишь к обеду»…   

Чем был недоволен отец семейства, в принципе, понятно. Породнившись с тогдашним «рыбным королем Империи» Яковом Язиковым, он кормил всю Матушку-Россию североморской треской да семгой, строил дома, растил детей. Еще совсем недавно благополучие семьи казалось всем - а в первую очередь ему самому - незыблемым. А тут вдруг…

Впрочем, это «вдруг» было еще цветочками, из которых вырастут совсем уж горькие ягодки. Яков Язиков окончил свои дни в сыром бараке ГУЛАГа. А переживший его лет на двадцать Василий Кротов - в убогом домишке на окраине Архангельска…

От перемены дат сумма не меняется

Интересная все-таки это штука - старые дневники. Читаешь - словно переносишься в другие, такие не похожие на нынешние, времена. И не перестаешь удивляться: какой бы ни был обозначен на календаре год, людей всегда волнует одно и то же… 

Этот рассказ о Светлом Воскресенье взят из случайно купленной на блошином рынке старой тетрадки. Кто в 1917 году заносил на странички бисерным почерком подробности своей жизни,  теперь уже не выяснишь. Ясно лишь, что это девочка-подросток. На обложке нет ничего, кроме вензеля с незатейливыми цветочками «A.J.O.»…

«Так торжественно было, когда певчие вошли, и по всему храму громогласно прокатилось великое слово: “Христос Воскресе!”. В эту минуту забываешь все земное и переносишься в неизмеримую высоту».

«Светлое Воскресенье

В 12 часов ночи я пошла с мамой к заутрене. Какая мамочка была хорошенькая в новом саке и в шляпе черной, такая милая, прелесть! И как приятно было и радостно, когда увидела собор, освещенный плошками. В церкви было много народу. Все разодетые, радостные. Так торжественно было, когда певчие вошли и по всему храму громогласно прокатилось великое слово: “Христос Воскресе!”. В эту минуту забываешь все земное и все мирские злобы и неудовольствия и переносишься в неизмеримую высоту.

Немного погодя, я с мамусей отправилась домой, и мы все сели за стол, даже малышей Нику и Кору подняли к этому времени. Как хорошо разговляться со всем семейством! Люблю я праздник Воскресенья, потому что он торжественный. И также приготовления к празднику, красить яички очень мне нравится.

После я легла спать и проспала до 9 часов. А лишь только проснулась, пришли всем семейством Чижиковы с визитом, а потом приехал священник, отец Петр. Я с батюшкой похристосовалась, и вдруг Пашка Чижиков начал неожиданно приставать ко мне христосоваться! Я, конечно, ни за что не соглашалась, но какой-то злодей подтолкнул меня в спину, и поневоле поцеловалась с ним…

Ввечеру у нас снова были гости. Скука мне показалась ужасная, и тогда мы с Маней подхватили Тимоню Магирина под руки и принялись ходить с ним около его жены, стараясь возбудить ревность в этом уроде. Но она никоим образом не реагировала, нам надоело, и мы бросили его… После я большей частью стояла на балконе и насилу дождалась ухода гостей, чтобы лечь спать…

Понедельник

В 6 часов пошла с мамусей к Чижиковым. Я наслаждалась граммофоном, но он, к моему сожалению, играл очень мало. Мы рано ушли домой. А по дороге нам встретились гимназисты. Многие, увидев меня, поснимали фуражки и начали кланяться, но я не сочла нужным отвечать …

Вторник

Вечером ко мне привязалась Манька Колегаева, чем я была очень недовольна. Мы вышли на балкон, и она начала поверять свои тайны, и все допытывалась, в кого я влюблена. Я, конечно, не говорила ей, но в это время мимо под зонтиком, так как шел дождь, прошел Мефодий. У меня сердце екнуло сразу, и мне вообразилось, что я его люблю, хотя на самом деле он мне только слегка нравится. Я проговорилась Маньке, что он мне нравится и что он не подошел ко мне во всю Пасху, отчего я окончательно решила, что брошусь под поезд и умру, умру. Больше не увижу никого… И она тогда сказала, что он жаждал ко мне подойти, да не решился.

Возможно, так и обстояло, но мне тем не менее отчаянно не везет в любви! Эх, жизнь, жизнь, как ты бываешь иногда нехороша»…

Возможно, эта девочка уже очень скоро узнает, как жизнь бывает нехороша в действительности. А пока - на дворе стоял совсем уже по-весеннему теплый апрель, и во всех петроградских салонах читали особый «пасхальный» номер газеты «Русское слово», в котором публиковались фотографии священников, исповедующих низших чинов на фронтах Второй Отечественной войны (так до революции в России называли Первую мировую. А ниже были напечатаны новые стихи Анны Ахматовой:

… И Пасхи ветер многозвенный,
И прутья красные лозы,
И парковые водопады,
И две большие стрекозы
На ржавом чугуне ограды…

Материалы по теме
 
Человек города Человек города: Алмаз, студент, 19 лет Сколько стоит образование?
Самое читаемое
Комментарии