Опере «Крым» не хватило личной истории

Что насторожило? Во-первых, зал - пышный, золоченый, с иголочки отреставрированный: споется ли тут о боли и страданиях? А во-вторых, когда вышел в костюме XIX века воин (Сергей Калинов) и запел свою партию, засвербило: где-то я уже слышала эту музыку, из генной памяти будто вынырнуло - музыка не нова! Действительно, свежеприготовленная опера «Крым» использовала музыку 70-летней давности - оперу сталинского времени о защитниках города-героя «Севастопольцы». Это сочинение Мариана Коваля, о котором в программке спектакля было сказано, что родился он в 1907 году! Дата смерти отсутствовала - видимо, композиторы считаются живыми, пока исполняется их музыка.

Но музыка была при этом вполне хороша, пение было профессионально, брало за душу и очень соответствовало тому, что происходило в центре зала (сюда было перенесено действие, сцену заняли зрители). Сначала пронеслась история Крымской войны 1853-1856 годов - на потолке в рамках большого белого плафона возникли кадры из старых фильмов о Крыме, а перед зрителями появились медсестры с окровавленными свитками. Зрители держали зловещие тряпки, которые медсестры медленно, завороженно разворачивали, а потом снова свернули (до лучших ли времен?) - довольно сильный образ войны, которая всегда несет кровавый след. Пели моряки, дети, женщины. Вдохновенно и прочувствованно вели свои партии певицы Елена Еремеева, Елена Тихонова, Олеся Гордеева.

И в какой-то момент я поймала себя на мысли, что у меня уже не вызывает вопросов ни этот помпезный зал, ни второй свежести музыка. Главное, что я видела искренность исполнителей и чувствовала бьющую через край оголенную идею: земля, за которую бились с англо-франко-турецкой армией русские войска, сегодня опять раздираема противоречиями и борьбой, но ведь так хочется мира, спокойствия, защищенности. И потому совершенно естественным показалось, что в действии возникли дети, которые о мире и свободе взывали к залу, а потом обращались с этим же к ведущему в строгом костюме, который говорил пламенными стихами (митинг все ж таки).

В течение часа пронеслась история Крыма в ее узловые моменты - мирная жизнь перед Великой Отечественной, потом бомбежки и смерть, голод и снова мир и дружба народов. И вот, наконец, наши дни - передача Крыма России. И в завершение - мечта о счастливом спокойном детстве, мирной жизни, установлении справедливости в отношении крымских татар.

В конце оперы, когда апофеозом зазвучала песня Вано Мурадели «Легендарный Севастополь», зал встал, слезы блестели в глазах зрителей, расчувствовавшиеся люди стали выходить к артистам, обниматься и подпевать. Вышли два адмирала в военной форме с рядами наград - потом я поговорила с ними. Петр Святашов и Владимир Монастыршин служили в Черноморском флоте и считают абсолютно обоснованным то, что Крым снова присоединился к России - жест Хрущева в 1954 году был продиктован чисто экономическими причинами, никто тогда не думал, что Украина окажется в ином от России пространстве, что распадется СССР. По их мнению, возвращение Крыма России должно было произойти еще в 1991-м на Беловежской встрече, и здесь сплоховал Борис Ельцин, не придав никакого политического значения этому шагу. Петр Святашов показал медаль, которую ему вручил Владимир Путин «За присоединение Крыма к России». Надо же - и такая награда сегодня появилась.

В либеральной прессе прозвучало, что ведущий, тот самый, в строгом костюме, из оперы-митинга, сильно смахивал на Путина. Честное слово, не провела аналогий. Риторика другая: Путин ровен в своих речах, интонации у него неяркие, а тут пафос, напор, плакатность. Я бы сказала по-другому: ведущий будто сам обращается к Путину - сделайте же, что-нибудь, господин президент, чтобы остановить войну!

Постановщиков оперы-митинга «Крым» легко обвинить в конъюнктуре и даже лизоблюдстве. Но так ли это? Что мы знаем о высокой политике? Там, в дальних закрытых кабинетах, открывается совсем другая картина мира, - политики, соблюдая интересы не только стран, которые они представляют, но и свои собственные, ведут переговоры за закрытыми дверями, и о чем они договорятся в итоге, какие силы будут задействованы для этого, кто падет жертвой и в какую сторону крутанется колесо истории, никто на самом деле не знает. И мне отчего-то хочется верить в искренность позиции главного режиссера театра «Санкт-Петербургъ опера» и постановщика спектакля Юрия Александрова:

- Эта опера рождалась в течение трех месяцев. Спонтанно, как отзвук на то, что я и мои коллеги видели по телевизору и в интернете. Мы не могли оставаться равнодушными. Нас не поддержали финансово наши власти - мы сделали постановку на свои средства. Конечно, опера просится на большую аудиторию - в огромные залы, на стадионы, где можно собрать 3-4 тысячи человек. Осенью мы возобновим показы оперы «Крым». Но, признаюсь честно, я был бы рад снять с репертуара эту оперу, как только бы прекратилась война на Украине.

Мне лично не хватило в постановке «Крым» человеческой истории, сюжета, ситуации. Будь там протянута драматическая коллизия не плакатного, не агитационного плана, а действительно история конкретных людей, по судьбе которых проехалась судьба страны, Крыма, мне кажется, такая опера больше бы претендовала на художественность. И вовсе не потребовалось бы ее снимать из репертуара, если бы война закончилась. Эта постановка несла бы обобщающий характер.

Не исключаю однако, что, возможно, сама история Крыма и есть главное, что будоражит и тревожит сегодня людей. Я не пошла обниматься с артиcтами и зрителями, радуясь воссоединению Крыма с Россией, потому что не знаю, каких еще сил и жертв это потребует от всех нас. Но я понимаю тех людей, которые долгие годы ждали этого события и воспринимают его как акт свершившейся исторической справедливости. При всех спорных моментах мне кажется, что опера «Крым» - естественная и искренняя история нашего времени.