Адекватные судебные вердикты - скорее исключение, чем правило

- Идея о том, что судебная власть должна быть независимой системой - точно так же, как исполнительная и законодательная - появилась достаточно давно. Это знали, в общем, многие. Можно привести в качестве примера ситуацию в СССР в 1950-х годах, когда независимость судебной системы достаточно жестко отслеживалась.

Моя семья с этим столкнулась непосредственно, когда моего деда, уволенного с работы в 1952 году, не смогли выселить со служебной квартиры, потому что у него было двое несовершеннолетних детей.

«Возможно ли восстановление нормальной судебной системы? Да, но только через отмену приватизационной идеологии. А это требует жесткого признания обществом преступности приватизации в целом и, соответственно, идеологии, под нее положенной»

Точно так же, как ни странно это выглядит, очень хорошо показано известным антисоветчиком и при этом слабым писателем Войновичем, который в своем романе «Иванькиада» описывал, как полковник КГБ (то есть, с точки зрения диссидентов - носитель сакрального зла) пытался получить в кооперативе квартиру, которую по закону должен был получить Войнович. И довольно быстро выяснилось, что добиться судебного решения в свою пользу этот самый «носитель сакрального зла» не сумел.

Тем не менее, начиная с конца 1970-х, когда стала формироваться номенклатурно-торговая прослойка, она стала получать очень большие доходы. Довольно много людей (в том числе в судебном корпусе), которые, так сказать, проявляли некоторую слабость в части желания жить красиво, задались вопросом: почему, например, в райисполкомах чиновники, находящиеся на не самых высоких должностях, ездят на шикарных машинах и живут в роскошных квартирах, а мы должны подолгу ждать хоть какого-нибудь улучшения и при этом получать фиксированную заработную плату?

Позже, в 1990-е годы, либералы из команды Гайдара-Чубайса очень активно принялись внедрять в России приватизационную идеологию, и ситуация стала еще хуже. Дело в том, что эта самая приватизационная идеология включала в себя не только продажу за бесценок государственного имущества (напомню, и за взятки тоже), но и еще одно очень важное обстоятельство: она подразумевала продажу функций, которыми наделялись те или иные должности.

Иными словами, любой человек, получивший должность, немедленно обретал право в рамках этой либеральной линии спросить себя: а какие из своих функциональных обязанностей можно продать?

«Что могут продать судьи, понятно - свой вердикт. Так у нас образовался судебный рынок. И, как только он начал действовать, стало очень трудно вообще найти хоть сколько-нибудь независимое решение»

Что могут продать судьи, понятно - свой вердикт. Так у нас образовался судебный рынок. И, как только он начал действовать, стало очень трудно вообще найти хоть сколько-нибудь независимое решение. Потому что даже если дело было ясным и судья готов был вынести правовое решение, он не мог не брать денег, потому что это подрывало рынок в целом, за что коллеги начинали на него косо смотреть.

Так и получилось, что сегодня мы имеем вакханалию судебной системы. Справедливости ради следует признать: да, у нас иногда бывают, скажем так, более или менее адекватные вердикты. Но они - скорее исключение, чем правило. Поэтому каждый раз, когда они появляются, нужно подробнейшим образом выяснять, с чем это связано и почему в данном конкретном случае не сыграли свою роль деньги.

Именно это является следствием той работы, которая была проведена либералами в 1990-е годы. Но давайте смотреть правде в глаза: нормальная экономическая деятельность без работающей судебной системы невозможна, потому что при ее отсутствии мошенники всегда «забивают» реальных производителей.

Возможно ли восстановление нормальной судебной системы? Да, но только через отмену приватизационной идеологии. А это требует жесткого признания обществом преступности приватизации в целом и, соответственно, идеологии, под нее положенной. Если этого не сделать, на нормальную экономическую деятельность рассчитывать не приходится.