Юлия Минутина: Мы сейчас отброшены назад, в самые темные времена Матвиенко

- Один из самых громких градостроительных скандалов последнего времени - попытка снести дом на улице Мира, 36. На ваш взгляд, кто виноват в этой ситуации?

- Как всегда, сложно сказать, кто виноват, потому что виноватых несколько. С одной стороны, безусловно, есть ответственность городских властей, которые говорили, что там должен быть сквер, а теперь выясняется, что это решение никто и не думал реализовывать. Кроме того, бездействие комитетов, так как работы, которые проводятся сейчас, не могут проводиться, потому что там нет разрешения на установку забора, который защитит людей и машины, которые там могут находиться при демонтажных работах. Это прямое нарушение техники безопасности, и, тем не менее, снос продолжается. Не говоря уже о том, что это здание историческое, находится в охранной зоне. 820-й закон («О границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Санкт-Петербурга» - OK-inform), который должен защищать исторические здания в центре, работает, к сожалению, очень выборочно. И чаще мы видим, что он просто игнорируется, потому что экспертизы об аварийности подтасовываются достаточно легко. С другой стороны, есть ответственность застройщика, от которого хотелось бы ожидать уважения к исторической застройке, которого мы здесь не видим. Исторические конструкции разбираются полностью. Но всегда в таких случаях ответственность лежит, прежде всего, на чиновниках, которые не в состоянии выстроить нормальную градостроительную ситуацию.

- Этот дом действительно заслуживает включения в список объектов культурного наследия (ОКН), как того требуют некоторые градозащитники? «Как всегда, сложно сказать, кто виноват, потому что виноватых несколько. С одной стороны, безусловно, есть ответственность городских властей, которые говорили, что там должен быть сквер, а теперь выясняется, что это решение никто и не думал реализовывать».

- Насколько он заслуживает включения, решается по результатам экспертизы. Во всяком случае, это оригинальная историческая постройка, которая занимает видное место там, где она находится. С этой точки зрения, это может быть интересно. Мне кажется, что сносить здание, не разобравшись в том, насколько оно ценное, нельзя. Решение вопроса, можно ли его признать памятником, напрямую связано с действиями властей. Вообще-то у нас рядовая застройка также должна охраняться по закону. А мы сталкиваемся с тем, что градозащитникам просто не оставляют выбора. Если ОКН еще худо-бедно защищены, то рядовая застройка по факту остается без защиты. Поэтому, конечно, будут выискиваться любые способы, чтобы защитить здание. В частности, одним из таких способов является признание памятником. На самом деле, любое историческое здание в Петербурге, если внимательно посмотреть, оказывается очень интересным и, в принципе, можно настаивать на присвоении ему статуса памятника. Можно было бы этого не делать, если бы нормально работали законы, связанные с охраной рядовой исторической застройки. Ради этого, собственно, и был принят закон, охраняющий историческую застройку безотносительно к тому, является это здание памятником или нет, чтобы не было необходимости признавать ОКН каждый второй дом в Петербурге. Потому что ценность нашего города - именно в этой гармоничной среде.

- Как вы оцениваете роль нового председателя комитета Смольного по государственному контролю, использованию и охране памятников (КГИОП) Сергея Макарова?

- Пока сложно оценить его роль. Он не очень активно проявляет себя. Но он не производит впечатления человека, который готов активно включаться в ситуацию в городе, готов активно отстаивать сохранение памятников. Мне кажется, что это достаточно серьезно его характеризует. Потому что, конечно, человек, который занимает пост председателя комитета по охране памятников, должен занимать очень активную позицию по отношению к сносу, причинению ущерба ОКН. А здесь скорее - такая пассивная позиция. Мне кажется, что это не вполне соответствует... Может быть, конечно, он потом осмотрится и будет вести себя более энергично, но, к сожалению, быть уверенным в этом нельзя.

- Подчинение КГИОП «строительному» вице-губернатору Петербурга Марату Оганесяну было правильным решением?

- Мы последние несколько лет говорили, что комитет по охране памятников не должен подчиняться «строительному» вице-губернатору. В итоге при Полтавченко удалось добиться того, что председатель комитета по охране памятников вышел из этого подчинения. Это, наверное, не столько наша заслуга была, сколько предыдущего Макарова (бывший председатель КГИОП Александр Макаров - OK-inform). Он заявил, что не желает находиться под началом вице-губернатора по строительству, и ему пошли навстречу. А сейчас получается, что мы вернулись назад, и это, конечно, не хорошо. Плохо, когда охрана наследия интересует нас постольку, поскольку на этом месте хотят или не хотят что-то строить. Охрана памятников не должна исчерпываться вопросами, возникающими при планировании нового строительства. А у нас, к сожалению, получается именно так. Понятно, что при такой ситуации мы получаем соответствующие результаты. Это очень неприятная тенденция.

- Как в целом изменилась ситуация с охраной культурного наследия со времен Валентины Матвиенко?

«Мы сейчас отброшены назад в самые темные времена периода Матвиенко, когда никто никого не хотел слушать, когда возможность извлечения прибыли была во много раз более приоритетной, чем сохранение наследия».

- Сложно сказать. И при Валентине Ивановне Матвиенко были разные периоды - от ситуации, когда было ощущение, что можно сносить, что угодно и где угодно, до попыток соблюсти хоть какой-то баланс. Когда пришел Полтавченко, был принят целый ряд важных решений. Самым значимым можно назвать возвращение статуса памятника всей территории Лопухинского сада. А сейчас мы видим откат назад - к ситуации конфронтации с градозащитниками, когда какие-то обещания просто не сдерживаются, мы снова вынуждены воевать. И это, конечно, очень обидно, очень неприятно. Мы сейчас отброшены назад в самые темные времена периода Матвиенко, когда никто никого не хотел слушать, когда возможность извлечения прибыли была во много раз более приоритетной, чем сохранение наследия. Я не знаю, с чем это связано. Может быть, с экономической ситуацией, когда решили, что любой ценой нужно получать деньги, и инвесторам давать зеленый свет даже там, где его еще недавно давать не собирались. Может быть, еще с чем-то, мне сложно судить. Вопрос в том, конечно, кто занимает место председателя КГИОП. Хотя я не знаю, насколько тут непосредственная связь. Можно сказать, что сейчас ситуация довольно печальная.

- Валентина Матвиенко в свое время назначила вас своим советником. А Георгий Полтавченко как-то взаимодействует с градозащитниками?

- Формально я продолжаю оставаться его советником. Я вхожу в разного рода советы - по сохранению наследия, по реализации программы сохранения исторического центра. То есть, формально мой статус не изменился. Но как Матвиенко не горела желанием особо активно пользоваться моими советами, так и с Полтавченко ситуация такая же. То есть, формально - я советник, а когда какие-то бывают трудности, я не могу к нему напрямую обратиться. Был эпизод, когда мое вмешательство сыграло роль - когда была борьба за Фарфоровское кладбище. Я обращалась к губернатору с тем, что не должно быть строительства развлекательного центра на месте захоронений, и мне довольно оперативно пришел ответ из аппарата губернатора, что там строительства не будет. Этот ответ даже использовался в судебном разбирательстве как аргументация, что строительства не должно быть. Там это некоторую роль сыграло, хотя не могу сказать, что это в чистом виде - моя заслуга как советника. Просто это стало еще одним шагом к тому, чтобы застройка не состоялась. Но в целом у меня очень мало возможностей. Когда все более-менее в порядке, тогда может быть какое-то взаимодействие. А как только возникают какие-то серьезные сложности и разногласия, все взаимодействие прекращается. Сейчас у нас возникла довольно напряженная ситуация с вице-губернатором по строительству Маратом Оганесяном. Нам были даны определенные обещания, и мы стали узнавать, что решения принимаются строго противоположные. Я обращалась к его помощникам, и ответа просто не было. Этот статус советника никого ни к чему не обязывает.

- Вам известны случаи привлечения застройщиков к уголовной ответственности за разрушение и повреждение ОКН и наложение на них многомиллионных штрафов, которые были введены в 2013 году?

- Многомиллионных - нет. Не так давно мы радовались, когда Госстройнадзор обратился в суд и остановил незаконное строительство на территории пляжа в Зеленогорске. Здания должны были быть демонтированы. А неделю или две назад мы узнали, что Госстройнадзор и застройщик заключили мировое соглашение, и теперь снос незаконных построек не должен производиться, а просто должны уменьшить этажность комплекса на один этаж. Сейчас может возникнуть такая же ситуация по зданию в Коломягах. Здание было построено незаконно и его должны снести. Подозреваю, что там может быть тот же самый исход. Суды идут, но даже когда город их выигрывает, до реального наказания практически не доходит.

- С чем это связано? Дело в какой-то заинтересованности чиновников и правоохранительных органов, или им просто лень этим заниматься? «Сама идея программы сохранения исторического центра состоит в том, что если бы удалось привести дома в приличное состояние, то намного проще было бы найти инвесторов или какие-то средства для того, чтобы просто поддерживать их в нормальном, работоспособном состоянии».

- Если бы было лень, они бы не шли в суд. У меня нет данных, почему это происходит. Но можно предположить, что это какая-то личная заинтересованность или договоренности на уровне города. Мы видим, что Александр Вахмистров (председатель правления группы ЛСР - OK-inform), когда может лишиться объекта - Блокадной подстанции - говорит, что тогда город должен будет выплатить им компенсацию, потому что они уже деньги вложили.

- Недавно статус памятника получил дом на набережной Фонтанки, 145. Как вы считаете, теперь его удастся спасти?

- Очень надеемся, что удастся, потому что борьба за него ведется очень давно. Там тоже есть свои сложности с предметами охраны, которые были определены не в полной мере. Но мы будем надеяться, что это позволит сохранить хотя бы те элементы здания, которые остались. Это фасад, планировочное решение, элементы интерьера.

- Будет ли, на ваш взгляд, реализован проект перестройки Конюшенного ведомства в том виде, в каком его планировала PlazaLotusGroup?

- Я сомневаюсь, что он будет реализован. Хотелось бы верить, что к рекомендациям Совета по сохранению культурного наследия прислушаются и будут искать какие-то другие варианты. Но здесь, конечно, вопрос не столько к инвестору, сколько к городским властям, которые выделили это здание под гостиницу, хотя его планировка для гостиницы - не самая удачная. Поэтому инвестор и начал придумывать все эти сюжеты с перегораживанием галерей, потому что само по себе здание для гостиницы не приспособлено.

- Экономический кризис скажется на ситуация с сохранением исторического центра?

- Прошлый кризис 2008 года, конечно, приостановил активное строительство в городе. Возможно, сейчас нам стоит ожидать чего-то подобного. С другой стороны, ограничиваются возможности по реставрации зданий, а тех немногих инвесторов, которые есть, стараются любой ценой сохранить. И это тоже может быть опасно для наследия. То есть, каждое время готовит свои вызовы.

- Что сейчас является главной проблемой в сфере защиты исторического наследия?

- Как мне кажется, главной проблемой является в целом плохое состояние исторических зданий в городе. Отсюда и сносы под предлогом ветхости (а зачастую это и не предлог, а действительно плохое состояние зданий). Отсюда и ситуации, когда людей легко убедить в необходимости сноса, потому что понятно, что если здание находится в плохом состоянии, соответствующим образом выглядит, и люди, которые живут в нем, чувствуют себя постоянно в напряжении, им некомфортно, они готовы куда-то переезжать, чтобы освободить здание для сноса. Это и большая дороговизна ремонтно-реставрационных работ. Сама идея программы сохранения исторического центра состоит в том, что если бы удалось привести дома в приличное состояние, то намного проще было бы найти инвесторов или какие-то средства для того, чтобы просто поддерживать их в нормальном, работоспособном состоянии. А когда у нас такое большое количество зданий аварийны, понятно, что ситуация очень тяжелая, и каждый пытается ее решать в меру своего воображения. К сожалению, воображение обычно в этом случае направлено в сторону уничтожения здания.