Мы их регулировали-регулировали, регулировали-регулировали...

Профессиональная банковская среда очередную «эпоху перемен» встречает с беспокойством. До недавнего времени функции по регулированию, контролю и надзору в различных отраслях финансового сектора были разделены между несколькими организациями. Однако сперва в 2011 году Росстрахнадзор влился в Федеральную службу по финансовым рынкам, а теперь и последняя превратилась в Службу по финансовым рынкам при центральном аппарате Центробанка. С 1 сентября ее возглавит зампредседателя Банка России Сергей Швецов, при этом большинство бывших сотрудников ФСФР перейдут в новое ведомство.

Вокруг идеи о создании в России мегарегулятора сломано немало копий. В правительстве эта тема обсуждалась еще около 10 лет назад. Поводом вернуться к ней послужил мировой финансовый кризис, разразившийся в 2008 году. Усиление контроля за финансовым сектором - одна из сквозных идей многочисленных международных форумов, на которых обсуждались причины и пути преодоления негативных процессов в мировой экономике.

В результате, в некоторых секторах под контролем государства оказывается до двух третьих рынка. Считается, что если один глаз будет смотреть на пирамиду в целом со стороны ее вершины, то он получит о ней более адекватное представление, чем несколько пар глаз, каждая из которых наблюдает за фигурой лишь со стороны одной из граней...

Банки тесно связаны со страховым рынком, и то и другое - с фондовыми биржами. Впрочем, конкретно в виде создания мегарегулятора на базе Центробанка данный принцип реализован лишь в «чертовой дюжине» стран.

Инициаторы создания мегарегулятора считают, что новая структура сможет более полноценно оценивать системные риски и оперативно принимать решения, направленные на стабилизацию финансовой системы, в кризисных ситуациях, в том числе в конкретных сегментах рынка. Вся необходимая информация будет завязана на один мозговой центр.

При этом мегарегулятор создает условия для более тесного взаимодействия в области координации финансового сектора на межгосударственном уровне. Так, неделю назад в Минске прошла встреча глав нацбанков России, Белоруссии и Казахстана, на которой обсуждалась идея создания единого наднационального мегарегулятора, который в будущем будет координировать интегрированный финансовый рынок всех стран Таможенного союза и ЕЭП.

В основном, вопросы возникают не столько по каким-то глобальным вопросам, сколько по поводу изменения различных форм отчетности. Однако в профессиональной среде реализация реформы вызывает большое беспокойство. Банк России в настоящий момент сам является акционером ряда крупнейших участников финансового рынка. В результате, в некоторых секторах под контролем государства оказывается до двух третьих рынка. При этом одна организация превращается и в крупнейшего игрока рынка, и в его супер-мегарегулятора.

Другим поводом для беспокойства является возможное ужесточение контроля, в частности, перенесение более строгих стандартов с банковского сектора на другие виды финансовых организаций. Все это совпадает по времени с перспективами введения жестких банковских стандартов Базеля III.

Таким образом, «консолидация контроля» может обернуться консолидацией капиталов и ослаблением конкуренции. Не меньшие опасения вызывает возможная стандартизация подходов к принципиально различным сегментам рынка.

Но более всего профессионалов страшит сама «эпоха перемен» с ее неустойчивостью и непредсказуемостью (кстати, переходный период, в течение которого планируется завершить реформу, должен составить 1,5-2 года). В основном, вопросы возникают не столько по каким-то глобальным вопросам, сколько по поводу изменения различных форм отчетности, в которых пока большинство не успело разобраться.

Как сообщил ОК-inform на условиях анонимности один из участников банковского рынка, в настоящее время среди банкиров наблюдается большое «брожение». Они ведут активные переговоры, создают «коалиции» и готовятся совместно отражать атаки в случае возникновения откровенно неадекватных «финтов».

При этом некоторые «коалиции» представлены в виде официальных общественных организаций или банковских объединений, а другие и вовсе существуют на уровне договоренностей между топ-менеджментом.

Очевидно, что как бы прекрасно и идеально не выглядела «математическая» модель реформы, у математики перед банками есть одно весьма ощутимое преимущество. Ее законы не формулируют госчиновники.